Тайна выеденного яйца, или Смерть Шалтая
Шрифт:
— Я бы добавил: «Когда-нибудь ты выиграешь», но не уверен…
Мадлен прижала палец к его губам, взяла его за руку и повела на кухню, где Стиви пытался размазать ужин тонким слоем вокруг себя — при надлежащем старании он сумел бы покрыть липкой пленкой все помещение.
— Привет, ребята! — не слишком бодро воскликнул Джек.
— Привет! — отозвался Джером, которому только что стукнуло восемь, которого все интересовало и от которого пахло рыбными палочками. — Я научился шевелить ушами!
Он тут же попытался продемонстрировать новообретенный навык
— Ну как?
— Потрясающе, — ответил Джек, драматически закатив глаза. — Научишься шевелить ими получше — взлетишь!
— Джек! — начала Меган с набитым ртом. — Моя учительница мисс Клаар ест… щенков!
— Откуда ты знаешь?
— Джонни говорит, — уверенно заявила девочка (сплошные кудряшки и большие пытливые глаза цвета воды в карибской лагуне).
— Понятно. А Джонни может чем-то подтвердить свои слова?
— Конечно, — пожала плечами десятилетняя правдоискательница, уже усвоившая кое-какие полицейские методы. — Джонни сказал, что Роджер сказал ему, что его друг, который живет рядом с человеком, который знает мисс Клаар, сказал, что на ее улице об этом все знают. Ну что, заводим дело?
— Разумеется, — ответил Джек. — Я часто и с меньшим в суд прихожу.
— Па-а-а! — завопил Стиви, размахивая ложкой и распределяя еду по кухне к великому удовольствию кошки, с которой, как все единодушно признавали, у Стиви сложилось полное взаимопонимание.
Рипван (ну, в честь Винкля, естественно) была самой ленивой кошкой в мире. Она могла спать в коридоре, на дороге, на тропинке, в луже, в сточной канаве — везде, где ее заставала усталость. Она скорее предпочла бы сидеть на морозе, чтобы потом ее спасали от гипотермии феном, чем подняться и войти в дом через кошачью дверцу. И не будь у нее соображения лежать под стульчиком у Стиви с открытой пастью, она сдохла бы от голода.
Мадлен протиснулась туда, где Джек стоял, рассеянно глядя на поглощающих ужин детей, и обняла его за талию.
— Как ты? — спросила она.
— Выдохся, — ответил он. — А Фридленду пресса вновь аплодировала стоя.
— Да плюнь ты на Фридленда! — ободряюще сказала Мадлен. — Он получает выигрышные дела только потому, что состоит в Лиге детективов.
— Не говори мне о Лиге. Слышала поговорку: «Если ты в ней, ты с головой. Если не в ней — навек постовой»?
— Не раз слышала. Но ты же не постовой.
— Через недельку посмотрим.
— Ты ведь подал прошение, как мы обсуждали, дорогой?
— Да.
— Правда?
— Нет. Послушай, членов Лиги лепят из другого теста. Скажи, многие ли захотят читать о поросятах сомнительного поведения и волке-наркомане со склонностью к разрушению жилых зданий?
— Если бы ты состоял в Лиге, читатели, может, и нашлись бы.
— Не уверен. Лиге я не нужен. Списком обвинительных приговоров ОСП даже… подтереться нельзя.
— Это все потому, что власти не ценят твою работу. Будь ты в Лиге, Бриггс и служба уголовного преследования быстро запели бы по-другому. Кроме того, Бен и Пандора
— Верно. Фастфуд, пиво и марихуана в наши дни влетают в копеечку! Как думаешь, не взять ли по сходной цене товару из отдела по борьбе с наркотиками?
— Джек, я серьезно.
— Ладно, ладно. Завтра подам заявление, честное слово.
— Можешь не утруждаться. Я взяла на себя смелость сделать это за тебя. Вот, смотри.
Жена протянула ему листок бумаги.
Джек взял его с нехорошим предчувствием в душе, не зная, злиться ли на супругу за вмешательство в его дела или радоваться, что она сняла с его плеч бремя выбора.
— Мне назначили испытательный срок, — сказал он, прочитав коротенькое сообщение дважды, чтобы удостовериться, что понял все правильно. — Им нужно денек понаблюдать за мной с целью высчитать мой сыскной коэффициент. Если он окажется выше шести целых трех десятых, они представят мою кандидатуру на рассмотрение. Он перевернул листок.
— Здесь не говорится о точном дне наблюдения.
— Я думаю, день назначается случайным образом, чтобы объект не мог немного «подправить» ситуацию, «найдя» какую-нибудь голову в мешке или что-нибудь в этом роде, — заметила Мадлен.
Она была совершенно права. Отчаянно стремившиеся попасть в Лигу детективы порой брали напрокат трупы из анатомического театра, а затем держали их в холодильнике в надежде поразить наблюдателей из Лиги своим «открытием».
— Меня удивляет, что мою кандидатуру вообще приняли во внимание, — сказал Джек.
— Ну, это просто. Я сказала им, что ты не вынимаешь сигареты изо рта и водишь старый «роллс-ройс». А еще ты алкоголик, разведен и не способен на серьезные отношения. И любишь Пуччини, Генри Мура и Магритта. [10] И большие трубки.
10
Джакомо Пуччини (1858–1924) — знаменитый итальянский оперный композитор. Генри Мур (1898–1986) — один из самых ярких представителей модернистского искусства. Рене Магритт (1898–1967) — бельгийский художник, один из видных сюрреалистов.
— А как насчет охотничьих шляп?
— Нет… Думаешь, стоило?
— Ни в коем разе. Зачем ты все это напридумывала?
— Мне надо было написать о тебе что-то интригующее. Если твои расследования станут публиковать в «Криминальном чтиве», тебе придется обзавестись какими-нибудь характерными пунктиками. По-моему, «счастливый муж и отец пяти детей» в наши дни не способен привлечь интерес.
Джек вздохнул. Мадлен была права.
— Ладно, — сказал он, ласково обнимая жену, — я стану бабником, выучусь курить трубку, заделаюсь фанатом оперы, буду ездить на старинной машине и обрасту алкогольными проблемами. Надо бы попрактиковаться, чтобы войти в образ. Для начала могу попытаться заигрывать с твоей новой помощницей… как там ее зовут?