Тайна 'Запретного города'
Шрифт:
– Господин майор, дворника нигде нет, - раздался голос из темноты.
Туан ничего не ответил. Он спустился вниз и снова подошел к бармену.
– Это зажигалка Фам Тху?
– спросил он, держа на ладони серебряную фигурку Будды.
– Нет, я никогда не видел у нее такой вещицы, - покачал головой тот.
"Наверное, дворник стащил у какого-нибудь американца, - решил майор, - а сегодня выронил здесь впопыхах".
Стоя у бара, Туан стал наблюдать, как его люди проверяли документы у посетителей.
Хоанг подошел к большому
Он причесался и вошел в ресторан. К нему тут же подскочил официант, приглашая за свободный столик.
– Рис по-кантонски, лангусту на гриле и крабовый суп. А я пока выпью что-нибудь, - сказал ему Хоанг и направился в сторону бара.
Он сел на высокий табурет перед стойкой и заказал рюмку "куантро". Наливая ликер, бармен тихо произнес:
– Сегодня "дядюшка" сам придет на встречу. Он будет ждать тебя в половине восьмого у гробницы Ты Дыка.
Хоанг допил "куантро" и пересел за столик. Через минуту перед ним появились заказанные блюда. Но ни дымящийся рис, ни имбирный аромат рыбного соуса, ни золотистая корочка великолепно зажаренной лангусты не привлекали. Есть не хотелось. На душе было тоскливо. Сегодня ему исполнилось сорок три, и он снова - уже в который раз!
– отмечает, а точнее, не отмечает, день рождения в одиночестве.
Когда в последний раз его поздравляли друзья? Кажется, лет десять назад или даже больше. Ну конечно, больше. Тринадцать лет! Он тогда партизанил со своим отрядом на Центральном плато. Хоанг попытался припомнить подробности того дня, но память лишь смутно сохранила улыбающиеся лица бойцов, вручавших орден своему командиру. Комиссар перехватил орден у связного, появившегося в отряде несколькими днями раньше, и все держал в тайне. Хоанг совсем забыл, что ему исполняется тридцать, а комиссар помнил...
Где-то он сейчас - неугомонный, неистощимый на всякие выдумки Лием? Его так не хватало Хоангу все эти годы! Ведь они были не только боевыми товарищами, но и близкими друзьями. Оба родом отсюда, из Хюэ. Вместе росли, вместе учились в школе... Где он теперь? Наверное, сражается где-нибудь, в джунглях?..
С каким удовольствием Хоанг взял бы в руки автомат и повел свой отряд в атаку. Он всегда считал, что именно там - настоящее дело. А здесь... За десять лет Хоанг так и не привык к своей роли бизнесмена. Умом он понимал, что делает важную и нужную работу. Да и центр высоко оценивал каждую его информацию. Умом он понимал. А в душе... В душе оставался партизаном.
Он посидел еще немного в ресторане, потом расплатился и вышел на улицу.
Оставив машину у каменной ограды, Хоанг вошел через небольшую дверцу на территорию гробницы Ты Дыка, а точнее, его бывшей загородной резиденции. Как и загородные резиденции других вьетнамских королей,
_______________
* Династия Нгуенов правила во Вьетнаме с начала прошлого века.
Старик сторож не обратил на Хоанга ни малейшего внимания: сюда часто приходили люди, чтобы побродить в тиши усыпальницы августейшей особы. Хоанг прошел мимо заросшего фиолетовыми цветами ряски и розовыми лотосами пруда с деревянным павильоном на берегу и, поднявшись по каменным ступеням к бывшим королевским покоям, свернул направо, к могиле Ты Дыка.
Около нее стоял человек, лица которого Хоанг в темноте не различал. Он хотел было произнести условленную фразу пароля, но вдруг услышал знакомый, хрипловатый голос:
– С днем рождения, командир.
Хоанг на мгновение опешил. Перед глазами моментально возникла бамбуковая хижина в джунглях и лицо комиссара, вручавшего ему орден.
– Лием?!
– Угу. Я.
Хоанг бросился вперед, схватил друга за плечи.
– А пароль?
– беззвучно смеясь, спросил тот.
– Иди ты к черту! Твое лицо надежнее всех паролей, - Хоанг все еще не верил, что видит живого Лиема.
– Ты... ты помнишь, что у меня день рождения?
– Ну а как же? И даже орден тебе привез. Вернее, не сам орден, а приказ о награждении. Да и то устно. Вручение отложено до лучших времен.
Хоанг почувствовал, как все его существо начало ликовать. Он напрочь забыл все свои сегодняшние тревоги. Встретив старого товарища, он словно осязаемо прикоснулся к прошлому, и перед ним быстрой вереницей побежали картины давно минувших лет - бои, марши, привалы, лица боевых друзей. Ни один из эпизодов его партизанской жизни не вырисовывался отчетливо. Видения громоздились одно на другое, перехлестывались, повторялись. За несколько секунд Хоанг просмотрел странный фильм, склеенный из обрывков воспоминаний.
– Спасибо, - выдохнул он.
– За что?
– не понял Лием.
– Ну, за орден... за высокую оценку... за то, что ты пришел именно сегодня. Такой подарок для меня...
– Э-э, ты стал совсем гражданским человеком, - лукаво прищурился Лием.
– Забыл, как благодарят за награду в строю?
И, видя, что Хоанг смутился, добавил:
– Шучу, шучу. Потом будешь слова говорить. При вручении. Как ты догадываешься, я пришел не только для того, чтобы поздравить тебя с днем рождения.
– Догадываюсь. Один вопрос, и перейдем к делу.
– Я слушаю.
– Скажи, ты случайно... ничего не слышал о Лан? Ведь я не видел ее больше двадцати лет. А сына вообще никогда не видел. Пытался что-нибудь узнать о них, но безуспешно.
– Я понимаю, - ответил Лием.
– Понимаю, как тебе трудно. И не только тебе. Сколько семей разлучила эта война! Страшно подумать. Не десятки, даже не сотни - тысячи! Ведь воюем уже тридцать лет!
Хоангу показалось, что Лием не хочет отвечать на его вопрос.