Тайна 'Запретного города'
Шрифт:
– Когда я должен вылететь в Сайгон?
– Неплохо было бы сделать это еще вчера. Но я, к сожалению, был занят и не смог вас принять.
– Я понял, сэр. Завтра я буду в Сайгоне.
Хоанг не торопясь шел по Старому рынку и время от времени останавливался у какой-нибудь лавки. Он брал в руки первую попавщуюся и ненужную ему вещь, рассматривал ее, торговался, украдкой проверяя, нет ли сзади "хвоста". Иногда он задерживался у лотков со старинными монетами.
– Есть монеты времен Минь Манга?
– спросил он у одного
Тот отрицательно покачал головой. У торговца, сидевшего рядом, такой монеты тоже не оказалось. Хоанг хотел было пройти дальше, но вдруг наконец раздалась первая фраза пароля.
– Господин ищет монеты времен Минь Манга?
– спросил мужской голос слева.
Хоанг повернулся и невольно вздрогнул: было что-то знакомое в лице говорившего. "Наверное, показалось", - подумал он. Он не заметил, что и торговец, который произнес условную фразу, как-то странно посмотрел на него - расстерянно и испуганно.
Хоанг сел перед торговцем на корточки, взял монету, повертел в руках:
– Да, это, пожалуй, то, что мне нужно. Сколько ты хочешь за нее?
– Десять тысяч пиастров, господин.
– Дороговато. Шесть тысяч.
– Шесть тысяч за такую редкость?
– на лице торговца было написано неподдельное изумление.
– Господин смеется надо мной.
"Где же я мог его видеть?" - пытался вспомнить Хоанг.
– Семь с половиной, - предложил он.
Теперь торговец должен был назвать окончательную цену, которая вместе с ценой Хоанга дала бы предусмотренную паролем сумму: шестнадцать.
– Нет. Восемь с половиной, и монета ваша.
– Ну, хорошо, - согласился Хоанг, отсчитывая деньги.
– Большое спасибо, господин, - благодарно закивал торговец, вручая ему монету.
– Большое спасибо. Приходите еще. У меня бывают очень редкие монеты.
И в этот момент Хоанг понял, кто сидит перед ним. "Нет, невозможно! возразил он самому себе.
– Они просто похожи. Ведь Лан писала, что Шона застрелили полицейские на ее глазах".
Он медленно побрел дальше: после того как они обменялись условными фразами, связник должен был ждать Хоанга через два часа у рынка Бентхань. Хоанг шел, а в голове радостно билась мысль: "Это Шон! Шон! Брат!"
Хоанг вышел к памятнику перед рынком без двух минут час. Спустя минуту появился связник, и теперь Хоанг уже окончательно понял, что не ошибся.
Шон повел его переулками в сторону от центра. Шли они минут двадцать. Хоанга охватила бурная радость. Он двигался метрах в пятнадцати сзади Шона и с трудом сдерживался, чтобы не подбежать к брату, не схватить его за плечи, не стиснуть в объятиях. Невероятно! Он заново обрел жену, брата!..
Шон подошел к обшарпанному дому, отпер железные двери-жалюзи и исчез внутри. Хоанг на мгновение задержался у входа, оглянулся и шагнул следом.
Шон запер двери. Он молча нагнулся, пошарив в углу, потом резко выпрямился и повернулся к Хоангу. В его руке поблескивал
Хоанг, готовый уже броситься в объятия брата, сделал по инерции шаг вперед и остановился в растерянности:
– Шон! Я не верю своим глазам! Неужели это ты?
Глаза брата смотрели на Хоанга холодно и отчужденно,
– Ни с места, - произнес он.
– Руки.
– Опомнись, Шон!
– Хоанг чуть приподнял ладони.
– Я - Хоанг, твой брат. Неужели ты не узнал меня? Боже мой, Шон, ты жив! А Лан писала, что тебя убили полицейские.
Шон опустил пистолет. Теперь и на его лице появилась растерянность.
– Хоанг, - прошептал он.
– Не может быть!
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом одновременно рванулись вперед, обнялись.
– Брат!
– Шон откинул голову, чтобы лучше рассмотреть Хоанга.
– Ты прости, прости меня. Я тебя не узнал. Ты так изменился. Твое лицо еще на рынке напомнило мне одного... из охранки. Нервы. Но теперь это уже не важно. Понимаешь, я подумал...
– Все понимаю, все, - тихо и радостно смеялся Хоанг.
– Ты стал осторожен и недоверчив. Это в порядке вещей.
Лицо Шона стало серьезным:
– Когда теряешь лучших друзей, поневоле становишься таким.
– Да и я тебя не сразу узнал, - признался Хоанг.
– Мелькнула мысль... Но я решил, что ошибся, что просто встретил похожего на тебя человека.
Шон положил пистолет на низкий, покрытый бамбуковой циновкой топчан, взял Хоанга за руки и, сев на топчан сам, усадил его рядом.
– Ты не представляешь, как я рад нашей встрече. Подожди, сколько же лет мы не виделись?
– Пожалуй, больше двадцати.
– Двадцать лет!
– воскликнул Шон.
– Подумать только - двадцать лет! Ну, рассказывай, рассказывай, как ты жил все эти годы?
– Как жил? Партизанил в джунглях. Потом - подпольная работа. Ничего особенного. Ты-то как? Ведь я считал тебя погибшим. Помнишь нашу последнюю встречу в августе пятьдесят третьего?
– Еще бы! Ты сказал тогда, что Лан ждет ребенка.
– Так вот, через несколько дней меня взяли на улице. Я думал случайно. Но потом понял: кто-то выдал. Сначала водили на допросы. Потом трибунал, приговор: смертная казнь через повешение. Но мне устроили побег, и я перебрался в освобожденные районы. Первое время получал весточки от Лан, от тебя...
– Ну как же, - оживился Шон, - прекрасно помню. Лан передавала свои письма через меня. А я еще подшучивал над ней и говорил, что по правилам конспирации не положено вести любовную переписку. Ух, и злилась же она на меня!
– А потом пришло последнее письмо от Лан, - продолжал Хоанг.
– Совсем короткое - всего несколько слов. Она писала, что у нас родился сын и что ты погиб в перестрелке с полицией на ее глазах. Если бы ты знал, как я переживал! Даже рождение Виена не обрадовало меня. Ведь я тебя любил больше, чем остальных братьев. Помнишь?