Тайна желтых нарциссов (сборник)
Шрифт:
Мендель провел его по сомнительного вида тропинке из битого камня к ульям и, не обращая внимания на дождь, разобрал один из них на составные части, давая по ходу пояснения и сопровождая их наглядной демонстрацией. Говорил он отрывистыми фразами, с длинными паузами. Во время этих пауз он и показывал что-нибудь, со знанием дела поворачивая деталь своими длинными пальцами.
Наконец они вернулись в дом, и Мендель показал ему две комнаты на первом этаже. Гостиная была, можно сказать, вся в цветах: занавески с изображениями цветов, ковры с цветочным орнаментом, вышитые цветами чехлы на мебели. В углу небольшого кабинета располагалась коллекция пивных кружек в форме толстяка, одетого в костюм восемнадцатого века (так называемые «Тоби джагз»). Пара очень
Потом они поднялись наверх. Здесь ощущался запах керосина, который шел от камина, расположенного на первом этаже, и слышно было сердитое журчание в баке туалета.
Мендель показал гостю собственную спальню.
— Свадебные апартаменты. Кровать купил на распродаже, и всего-то за фунт стерлингов. Заметьте, матрасы-то пружинные. Невероятные вещи там, бывает, продаются. Ковры, например, раньше принадлежали королеве Елизавете. Они их, видите ли, каждый год меняют. Купил в лавке в Уотфорде.
Смайли стоял в дверях и был, признаться, несколько озадачен увиденным. Мендель прошел мимо него и открыл дверь в другую спальню.
— А вот ваша комната. Если вы ее захотите. — Он повернулся к Смайли лицом. — На вашем месте я предпочел бы сегодня не ночевать дома. Мало ли что, не правда ли? Кроме того, здесь спится лучше — воздух почище.
Смайли начал было протестовать.
— А это вы уже сами для себя решайте, как вам будет лучше. — Мендель нахмурился и сказал с ноткой неуверенности в голосе: — Я, честно говоря, не шибко разбираюсь в вашем ремесле. Наверно, не лучше, чем вы — в моем. В общем, поступайте так, как сочтете нужным. Из того, что я уже о вас знаю, вы вполне «взрослый» и можете о себе позаботиться сами.
Они сошли по ступенькам вниз. Мендель разжег в гостиной газовый камин.
— Так или иначе, но вы должны мне позволить накормить вас сегодня обедом, — сказал Смайли.
В холле зазвонил телефон. Это звонила секретарша, чтобы сообщить Менделю информацию о машинах, номера которых он ей продиктовал.
Мендель вернулся в гостиную и протянул Смайли список из семи имен и адресов. Четыре из семи можно было отбросить сразу: адреса владельцев этих машин начинались со слов «Байуотер-стрит». Оставалось три: наемная машина, зарегистрированная в фирме «Эдам Скарр и Сыновья» на Бэттерси, торговый фургон черепичной фирмы «Северн тайл компани» из Истбурна, а третий автомобиль и вовсе являлся собственностью Панамского посольства.
— Я дал человеку задание выяснить панамский вариант. Это будет несложно: на вооружении посольства всего только три автомобиля.
— Бэттерси отсюда недалеко, — продолжал Мендель, — можно съездить туда вдвоем. На вашей машине.
— Это просто замечательно, — быстро согласился Смайли, — съездим туда, а потом поедем к Кенсингтону обедать. Я закажу столик в «Энтречэт».
Было четыре часа дня. Они посидели немного, поговорили о том, о сем, о пчелах, о домашнем хозяйстве. Мендель чувствовал себя здесь в своей стихии, а Смайли — как-то не очень уверенно, немного смущался, но старался делать все, чтобы не выглядеть этаким умником. Ему вдруг живо представилось, как бы Энн восприняла Менделя. Он наверняка бы понравился ей чрезвычайно, и она тут же, по своей привычке, постаралась бы сделать его картонным, человеком в одной плоскости, не имеющим права на поступки, выходящие за рамки, ею придуманные. Она бы начала перенимать его словечки, манеру разговора, сделала бы его непременным персонажем для светской болтовни, сделала бы его неотъемлемой частью их жизни, своим, ручным, простым и понятным, лишила бы его «изюминки». «Представляешь, дорогой, он такой домашний! Ну, кто бы мог подумать? Уж кто-кто, но это последний человек, от которого я ожидала услышать совет, где можно задешево купить рыбу. А какой чудный у него домик! И какая непосредственность! Ведь он прекрасно должен знать, что эти «Тоби джагз» ужасны, но ему просто нет до всех наших условностей ровным
Вот это как раз и занимало Смайли: вычислить Менделя и держаться с ним на дружеской ноге. Энн тут всегда давала ему несколько очков вперед. Но Энн всегда была Энн. Она однажды чуть не убила своего племянника, закончившего Итон, за то, что он запивал рыбу кларетом, но не сказала бы ни слова Менделю, если бы тот вздумал раскуривать трубку над одной из ее драгоценных коллекционных вышивок, она бы не сказала ему ни слова упрека.
Мендель заварил чаю, и они, не торопясь, выпили по паре чашек этого чудесного напитка. Около четверти шестого они уселись в машину Смайли и направились к Бэттерси. По дороге Мендель купил вечернюю газету. Прочитал он ее не без некоторых усилий — приходилось ловить свет от уличных фонарей. Несколькими минутами позже он с неожиданной для Смайли злобой в голосе сказал:
— Крауцы! Чертовы крауцы! Господи, как же я их ненавижу!
— Крауцы?
— Ну да, крауцы. Гансы, «джерри». Немцы чертовы. Шестипенсовика за всю эту шайку бы не дал. Мерзкие плотоядные овцы. Опять преследуют евреев. Одни евреи кругом. Бей их, грабь их! Потом прости и забудь. А почему, черт бы их побрал, это нужно забывать? Вот что я хотел бы знать. Как можно все это забыть и простить: убийства, грабежи, насилие над женщинами? Только потому, что все это творили массы, миллионы немцев? Господи, какой-нибудь паршивый мальчишка-клерк утащит в банке, где работает, десяток монет — и над ним всем миром устраивают судилище. А Круппу и всей его рати, устроившим это вселенское побоище, — хоть бы что. Нет, это просто невероятно. Господи, если бы я был евреем в Германии…
Внезапно Смайли очнулся от своих мыслей:
— И что бы вы сделали? Что бы вы предприняли, Мендель?
— Ну, я думаю, я бы сел и начал считать. Это ведь статистика, значит, и политика тоже… Дайте немцам водородную бомбу! Разве это не политика? Конечно, политика! Тысячи, миллионы чертовых евреев в Америке. И что же делают эти новоиспеченные янки? Они, черт бы их всех побрал, дают крауцам бомбы, новые бомбы. Все, раз мы теперь союзники, так давайте друг друга подорвем! Так, что ли?
Мендель весь трясся от ярости, а Смайли молчал, думая об Эльзе Феннан.
— И какой же вы видите выход из всего этого? — спросил он просто для того, чтобы что-нибудь сказать
— А Бог его знает, какой, — медленно произнес, остывая от вспышки, Мендель.
Они приехали на Бэттерси Бридж Роуд и остановились около констебля. Мендель показал ему свою полицейскую карточку.
— Гараж Скарра, говорите? Вряд ли его можно назвать гаражом, сэр, скорее подворье, что ли. Он там все больше с металлоломом возится, и подержанные тачки у него есть. «Если клиенту не нужно первое, значит, требуется второе», — так сам Эдам обычно говорит. В общем, так: доезжаете до Принс оф Уэйлс Драйв, до больницы, подворье там рядом, в глубине, между двумя сборными домами. Место там было, ну, просто после бомбежки, но старый Эдам понавез туда шлака, заровнял и живет себе, пока его оттуда не попросят.
— Вы, похоже, хорошо его знаете, — сказал Мендель.
— Будешь знать, когда постоянно приходится таскать в участок. И за что я только его не арестовывал, ну, просто нет такого закона, который бы он не нарушил или не был бы замешан. Он у нас, можно сказать, почетный клиент, этот Скарр.
— Так, понятно. А в данный момент есть на него что-нибудь?
— Трудно поручиться, что он там делает сейчас, но вот привлечь за незаконные пари можно в любое время суток. Он у нас под Богом и Законом ходит.