Тайна жизни и смерти
Шрифт:
Я вполне допускаю, что отдельные особи вымерших динозавров могут сохраниться на отдельных участках земли, и, конечно, как любитель животных, я бы много дал, чтобы увидеть хоть одного такого динозавра. Но ведь не все люди — любители животных, и не всех так волнует участь давно вымерших пресмыкающихся (даже если они сейчас существуют). Тем не менее вокруг лохнесского и ему подобных феноменов, создается масса легенд.
Но я хорошо понимаю и одобряю этот интерес людей к таинственному. Что это такое? Это упрощенная форма нашего подсознательного и верного ощущения, что мир, жизнь, бытие построены на тайне. Когда тайна исчезает, мир и жизнь становятся пошлыми, плоскими и лживыми. Я думаю, что в лохнесском ящере тайны нет, вокруг него — аура тайны, а он есть загадка. Поясню различие между тайной и загадкой.
Загадка — вещь
Но есть вещи, которые являются тайной. Это о них говорил Гете, что одним рассудком постичь эту вещь до конца нельзя, к этому требуются еще вживание, чувства, интуиция, озарение. Творчество поэта — это тайна! Творчество художника, музыканта — тоже тайна! Любовь — тайна! Красота — тайна! Сколько бы мы ни раскладывали на составные элементы — а мы можем это сделать — то впечатление, которое мы получаем от картины или симфонии, от нас всегда ускользнет чтото главное. Так вот, тайна — это то, что никогда не может быть полностью исчерпано только рассудочным, аналитическим путем познания. А загадка — это то, что еще не раскрыто, еще не познано.
Так вот, мы все сознательно (как религиозные люди) или бессознательно (как люди вне религии) убеждены, что мир построен на тайне. Вот почему люди используют любой повод, чтобы прикоснуться к этой тайне. Вот почему дети любят все таинственное, вот почему так удивительно притягательны, удивительно волнующи непонятные явления.
Но есть еще одна тайна, о которой человек всегда знал, а иногда постигал на опыте, что, кроме осязаемого мира, есть мир невидимый. Само мышление, переживание в глубине души являются тайной. И, наконец, есть особые формы сознания, то, что называется на казенном ученом языке мистической интраверсией, вхождением внутрь. Целые поколения мистиков открывали колоссальные миры с помощью концентрации сознания, сосредоточенности. Так вот, опыт поколений показал человеку, что мы окружены не только воздухом, электромагнитными волнами, космическими лучами и так далее, но что мы погружены в среду, еще не ведомую науке, в среду нефизическую, трансфизическую, запредельную. Она пронизывает все, и мироздание имеет множество таинственных планов бытия.
Мы говорили о жизни после жизни и о книге Моуди. Люди, пережившие клиническую смерть, увидели ближайший план бытия, и поэтому он показался им всем сходным планом. Но это только первый этаж. На условном языке оккультисты его называют «астральным планом», в который может выходить человек, когда находится в состоянии экстаза или в сновидении. Человек может выйти в астральный план спонтанно, случайно. Я знал нескольких людей, среди них одного ученого, который пунктуально, добросовестно записал свой непроизвольный выход в астральный план, — он увидел свое тело со стороны. Это было очень неприятное ощущение. Некоторые люди, усваивая практику восточных мудрецов, могут достигать произвольного выхода в астрал. Это опасное упражнение. Многовековый опыт показывает, что этот соседний с нами мир не только таинственен, но и опасен, обманчив, труден для человека и что недаром Творец от нас его закрыл.
Он открывается человеку в состоянии или очень большой святости, или в состоянии безумия, когда эта «стенка» ломается и вдруг через щель чтото прорывается. Человек должен был быть от этого огражден. Как мы ограждены от черной бездны космоса голубым куполом небесной тверди, так мы ограждены от таинственного, опасного для нас и в чемто страшного и туманного мира — мира астрального. Контакт с этим измерением рождает всевозможные феномены, которые поражают воображение человека. И здесь наше любопытство, порой добросовестная любознательность, бегут впереди наших достижений. Человек стремится исследовать эти области, но встает вопрос: а готов ли он? Человек оказался не готовым исследовать даже структуру атома, потому что обратил ее против себе подобных. Не опасно ли ему вторгнуться в такую сферу, чтобы выпустить неких демонов? Есть экология природы, но есть и
Только чтобы подавить его любознательность? Нисколько. Наоборот, любознательность поощряется. Наука для Церкви есть познание Божиих тайн, но мы не способны без тяжких последствий для себя и для общества проникать в эти сферы. Это не табу, это не слепой запрет, а это предостережение христианства; мир не готов к этим вещам.
Об этом я должен был сказать, прежде чем перейти к истории теософского толкования перевоплощения.
В конце прошлого века распространение вульгарного материализма в Европе привело к реакции — заинтересованности многих слоев общества в таинственных феноменах, в спиритизме, оккультизме, суевериях. И вот в 70х годах прошлого века возникло теософическое движение (от слова «теософия» — Божественная мудрость).
Основали ее русская путешественница и писательница Елена Петровна Блаватская и группа ее приверженцев, в частности, так называемый полковник Олькотт.
Жизнь Елены Петровны — это приключенческий роман. В ней много белых пятен, много неясностей. Это была, безусловно, выдающаяся, одаренная женщина — оккультно одаренная: у нее были элементы ясновидения, она активно занималась спиритизмом. Ее очень рано выдали замуж за генерала Блаватского, от которого она быстро сбежала, много странствовала и в конце концов основала в Америке теософское общество. Потом вместе с Олькоттом они перебрались в Индию, в Атьяр, в предместье Мадраса, и там основали Всемирное общество. Девизом общества было: «Нет религии выше истины». В задачи общества входило исследование восточных и мировых религий, борьба за братство всех религий; в конечном счете, его целью было соединение всех религий в одно и, в частности, изучение различных оккультных феноменов, развитие в людях йогических способностей и так далее.
Надо сказать, что успех у Елены Петровны был недолгим, и в конце концов она, уже в пожилом возрасте, чувствовала одиночество и неудачу. Об этом очень ярко пишет один из ее бывших сподвижников, писатель Всеволод Сергеевич Соловьев. Они познакомились в Париже и много лет встречались, переписывались. Когда Блаватская умерла, он написал о ней довольно подробные документированные воспоминания, которые называются «Современная жрица Изиды». Надо сказать, что проявляя к ней симпатию, он в то же время обвиняет ее во всевозможных мошенничествах и попытках создать феномены там, где их нет. Даже если незначительный процент того, что он пишет, правда, — это, конечно, горько сознавать.
Я читал ее произведения. Они написаны очень интересно, но, к сожалению, в них много спорного. В частности, ее увлекательная книга «Из пещер и дебрей Индостана», с точки зрения современного индолога, показывает ее глубокое невежество, потому что, например, описывая древние храмы, она говорит, что они были созданы чуть ли не до потопа. На самом деле речь идет о зданиях, созданных в XVII, и даже в XVIII веке. Многое Елена Петровна идеализировала, много было в ее рассказах фантазии. В общем, надо к ним подходить очень осторожно.
Другая ее книга, «Тайная доктрина», была опубликована на русском лишь частично. Это невероятная мешанина из надерганных без всякой системы отовсюду сведений, половина их уже сегодня устарела. Часть книги была напечатана в журнале «Наука и религия» в 1988 году. Основная идея книги в том, что всегда была одна религия, она тайно передавалась какимито адептами, а все, что мы имеем многообразного, это уже выдумки жрецов, которые морочили людям головы.
Теософия на этом и стояла. Один из последователей Блаватской, французский писатель Эдуард Шюре, умерший в 20е годы, писал в своей книге «Великие посвященные», что и Моисей, и Кришна, и Христос, и Будда, и Заратустра — все они перевоплощения одного и того же Великого Учителя. Только позвольте спросить, почему каждый раз, перевоплощаясь, он говорил совершенно противоположные вещи? Когда он перевоплотился в Будду, он отрицал ценность жизни и считал, что главный враг человека — это жажда жизни, а когда он перевоплотился в Христа, он говорил о ценности всего творения. Здесь есть противоположные подходы к действительности, к человеку, к личности и к многим другим вещам.Разумеется, во всех великих религиозных постижениях есть, как я уже отмечал, много общего. Но тем не менее существование в них огромных различий отрицать невозможно.