Тайна
Шрифт:
Элизабет скорчила гримасу.
— Ты выпил.
— Я это знаю! Да, я выпил, черт побери! А как мне иначе все это выдержать? Ну?
— Все прошло согласно предписаниям. Они мне дали добро. С оговоркой.
— Что за оговорка?
— Да нет, ничего.
Он еще крепче сжал руку.
— Что за оговорка?
— Они предпочли бы, чтобы я владела Гростенсхольмом и Линде-аллее, — сказала она жалким голосом. — И Габриэльсхусом.
— Проклятые кровопийцы! Это, разумеется, был
— Мне… мне показалось, что это была общая позиция. Но он был наиболее рьяным — это точно. И твоя мать не полностью с ними согласна — ей казалось, что они вели себя неприлично. Вемунд опять положил руку на глаза.
— О, как я устал! Я больше не выдержу!
Выждав паузу, Элизабет спросила:
— Вемунд, мне выходить замуж за Лиллебрура?
— Да! — громко ответил он и потянул ее за руку так, что она была вынуждена сесть на постель. — Ты единственная, кто может спасти Лиллебрура. В моем брате есть много хорошего, и я несу за него большую ответственность. Он уедет в Элистранд и станет сам отвечать за дом и за семью. И, Элизабет… Если бы вы смогли забрать с собой Карин… Я знаю, что прошу о многом, но я в отчаянии.
— Карин, — задумчиво произнесла Элизабет. — Никто не знает, что с ней произойдет после того, как в ее жизнь вошла маленькая девочка. Она день ото дня изменяется на глазах. Но, естественно, я не исключаю, что мы сможем взять ее с собой в Элистранд.
— О, Боже, если бы вы только смогли! — устало прошептал он. — Тогда все проблемы были бы улажены.
— А как же с тобой, Вемунд?
— Со мной? — сказал он с закрытыми глазами. — Тогда я смогу, наконец, умереть.
Элизабет остолбенела.
— Что за чушь ты несешь?
— Я должен выполнить лишь две задачи: обеспечить приличную жизнь Лиллебруру и Карин. А больше я ничего не хочу. Не могу больше жить с позором.
— А как же дело, Вемунд?
— Пошло оно к черту.
У нее тяжело забилось сердце.
— Но ты не должен умереть! Я этого не хочу!
— Болтовня! Чего хочешь ты,не важно.
У нее к горлу подступили слезы, и она разозлилась.
— Мне кажется, что ты непоследователен. Почему ты задался целью женить Лиллебрура именно на мне? Если ты решил свести счеты с жизнью — а это самое ничтожное, что я когда-либо слышала, — то Лиллебруру достанется дело, Лекенес и все удовольствия. Зачем меня-тово все это впутывать?
— От тебя сыпятся искры, — пробормотал он. — Но голос твой дрожит, и мне кажется, что ты всхлипываешь. Ты что, становишься сентиментальной? Это на тебя не похоже.
Он сел на кровать.
— Я хочу, чтобы Лиллебрур отсюда уехал, неужели ты
— Фу, ну и разит же от тебя водкой! — сказала Элизабет, отворачиваясь от него немного в сторону. — Постарайся вести себя как человек, а не как скотина!
— О Боже, да ты же ничего не понимаешь! Я не могу жить спокойно, понимаешь? А ты думаешь, что мне будет легче жить? Когда я знаю, что ты выходишь замуж за моего собственного брата?
Она стерла с лица пару предательских слез и крикнула:
— Но я же не хочувыходить зам…
На этом она оборвала фразу и неумно спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Я… да нет, забудь об этом, Элизабет! Я пьян и говорю поэтому массу вещей, о которых мне надо помалкивать.
Его руки непроизвольно обхватили ее за плечи. Его лицо было так близко от ее лица, что она видела цвет его глаз. Переливчато голубые — с довольно красными белками.
— Вемунд, — произнесла она слегка трясущимися губами. — Мне больно, когда ты держишь меня так крепко, и от тебя ужасно пахнет водкой. Но я не хочу, чтобы ты умер — без тебя жизнь будет неинтересной. И я не хочу выходить замуж за Лиллебрура.
— И я не хочу этого, — полубессвязно пролепетал он и потащил ее за собой на кровать. Он крепко сжимал ее в своих объятиях, и Элизабет не оставалось ничего другого, как прижаться щекой к его плечу — но ей удалось отвернуть от него свое лицо. Ее терпение висело на волоске!
— Оставайся со мной, Элизабет, — прошептал он ей на ухо. — Сейчас все так восхитительно. Не дай мне упасть в бездну!
— Ты мне не облегчаешь ситуацию, — тихо сказала она. Ее руки лежали на его плечах, она медленно пошевелила пальцами. — Ведь не я же просилась выйти замуж за Лиллебрура.
Его грудь содрогнулась от глубокого всхлипывания.
— О Боже, я не хочу умирать!
— А почему ты должен умереть?
— Я не могу жить с этим повседневным позором и отвращением, как ты это не понимаешь.
— А если Карин поправится? Тогда бы ты умер напрасно!
— Не выдумывай! Она никогда не сможет поправиться.
Элизабет попыталась поднять голову, чтобы посмотреть на него, но терпеть запах водки было выше ее сил, и она снова опустила голову.
— Но, Вемунд, я не могу взять в толк, почему ты принимаешь это так близко к сердцу. Что же произошло? Я знаю, что у Карин был нареченный и что она должна была выйти замуж…
Он напрягся.
— Вот как, ты и это пронюхала.