Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Холланд Том

— Вам, конечно, виднее, милорд.

— Мне жаль, Шелли,— сказал я,— мне действительно жаль. Но я не могу вернуть Аллегру. Так и передай Клер.

Шелли сделал это. Но ночные кошмары Клер становились все более ужасными, а ее страх за дочь более неистовым. Шелли, который ухаживал за Аллегрой, когда она была еще ребенком, симпатизировал Клер, и я почувствовал, что между нами возникла размолвка. Но что я мог поделать? Ничего. Я не мог теперь рисковать Аллегрой. Я не смел видеть ее. Ей было пять лет, и зов ее крови был для меня непреодолим Поэтому я продолжал отвергать просьбы Клер, надеясь,

что Шелли наконец-то решится, Но он не решался, лишь становился все более отстраненным и холодным.

Затем пришло известие, что Аллегра больна. Она была слаба, ее била лихорадка, она, казалось, страдала от потери крови. В тот же день ко мне пришел Шелли. Он рассказал мне, что Клер вынашивает безумные планы по спасению Аллегры. Она решила выкрасть ее из монастыря. Я был напуган, однако скрыл свое замешательство. Одна лишь Тереза заметила его.

Этим вечером мы, как обычно, ужинали с семейством Шелли. Разошлись рано. Я сел на лошадь и скакал до самого рассвета Возвращаясь в свою комнату, я замер на ступенях...

Голос лорда Байрона затих.

Он перевел дух.

— Я замер на ступенях,— повторил он,— и содрогнулся. Я почувствовал самый изысканный запах. Не было ничего более прекрасного в мире. Я тут же понял, что это было. Я пытался бороться с ним, но не смог и вошел в комнату. Этот аромат наполнял меня, каждую вену, каждый нерв, каждую клеточку. Я был его рабом. Я огляделся. На моем столе стояла бутылка... Я подошел к нему. Она была откупорена. Меня трясло. Комната, казалось, растворилась в забвении. Я пил. Я ощутил вкус вина, смешанного с ней, смешанного с ней...

Лорд Байрон замолк. Его глаза, казалось, сверкали лихорадочным светом.

— Я пил. Это была кровь, кровь Аллегры... Что я могу сказать? Она доставила мне на какой-то миг райское наслаждение. Но этого было недостаточно. Всего лишь миг, и ничего более,— это могло свести меня с ума. Я нуждался в большем. Мне нужно было выпить еще крови. Я вновь наполнил бокал вином и опустошил его во второй раз. Жажда казалась еще более ужасной. Я посмотрел на бутылку и разбил ее о пол. Я должен был получить еще. Я должен быть получить еще.

Он проглотил подкативший к горлу ком и прикрыл горящие глаза.

— Но откуда она взялась? — тихо спросила Ребекка. — Кто принес ее вам?

Лорд Байрон рассмеялся.

— Я не смел даже думать об этом. Нет, скорее я был слишком одурманен, чтобы думать об этом. Я знал только, что мне необходимо еще. Я боролся с искушением весь следующий день. Из монастыря пришли новости: Аллегре стало хуже, она слабела, теряя кровь, никто не знал отчего. Шелли хмурился, встречая меня, и отворачивался. Мысль о том, что я лишаюсь его, ожесточила меня, но я не хотел уступать. Прошел еще один день, наступил вечер. И вновь я долго скакал верхом. И вновь вернулся поздно ночью в комнату. И вновь...— Лорд Байрон замолк.— И вновь на столе стояла бутылка, ожидая меня. Я выпил ее и ощутил, что жизнь словно серебро наполняет мои вены. Я оседлал лошадь. Когда я сделал это, я услышал смех, и до меня донесся запах кислоты. Но я обезумел от желания и уже не мог остановиться. Я проскакал галопом всю ночь. Я вошел в монастырь, где лежала умирающая Аллегра. Чувствуя вину, я

прокрался в тень, не замеченный монахинями. Но Аллегра почувствовала мое присутствие. Она открыла глаза. Ее пальчики потянулись ко мне. Я взял ее на руки и поцеловал. Нежная кожа обожгла мне губы. Я прокусил ее. Эта кровь... Ее кровь...

Лорд Байрон пытался продолжать, но не смог, он тяжело дышал. Скрестив пальцы, он уставился в темноту. Затем опустил голову.

Ребекка наблюдала за ним. Она спрашивала себя, испытывает ли она к нему жалость? Она вспомнила бродягу у моста Ватерлоо. Она вспомнила свое видение, в котором увидела себя подвешенной на крюке.

— Вы получили то, что хотели? — спросила она.

Ее голос прозвучал холодно и отдаленно.

Лорд Байрон поднял голову.

— Хотел? — эхом отозвался он.

— Ваше старение... Кровь дочери прекратила его?

Лорд Байрон посмотрел на нее. Огонь в его глазах потух, они казались мертвыми.

— Да,— произнес он наконец.

— А Шелли?

— Шелли?

— Он?..

Лорд Байрон бросил взгляд на Ребекку. Лицо его все еще было безучастным, глаза — мертвыми.

— Он догадался? — тихо спросила Ребекка. — Он узнал?

Лорд Байрон медленно улыбнулся.

— Я, кажется, говорил вам о теории Полидори.

— О сомнамбулизме?

— О сомнамбулизме и природе снов.

— Понимаю.— Ребекка помолчала— Он вторгся в сны Шелли? Он мог это сделать?

— Шелли был смертным,— коротко ответил лорд Байрон.

Он закусил губу от внезапной боли.

— Со дня смерти Аллегры Шелли стал избегать меня. Он говорил своим друзьям о моей «ненавистной близости», жаловался на приступы необъяснимого страха. Выходя на берег моря и наблюдая отражение лунного света в воде, он видел обнаженного младенца, поднимающегося из глубины. Все это передавалось мне. Я подумывал о том, чтобы разыскать Полидори и убить его, как обещал. Но этого, я знал, было недостаточно. Именно Шелли был теперь моим врагом. Именно с Шелли я должен был бороться и переубедить его. Он только что купил яхту и намеревался предпринять путешествие по морю. Мне нужно было встретиться с ним до его отплытия.

Накануне стояла ужасная духота. По пути к его дому я слышал отовсюду мольбы о дожде. Уже смеркалось, когда я добрался до места назначения, жара была непереносимой. Я притаился в тени, дожидаясь, пока разойдутся домочадцы. Только Шелли не шел спать. Я видел, что он читает. Я подошел к нему и, незамеченный, сел в кресло подле него. Шелли не поднял головы, но задрожал. Его губы произносили строки из Данте. Я прочел вместе с ним:

— «Nessun maggior dolore» — «Тот страждет высшей муки...»

Шелли поднял голову. И я закончил:

— «Кто радостные помнит времена в несчастии...»

Воцарилась тишина. Затем я снова заговорил:

— Так ты решился?

Взгляд Шелли был полон холодного презрения и ненависти.

— У тебя лицо убийцы,— прошептал он.— Да. Очень гладкое, но в то же время залитое кровью.

— Что ты говоришь, Шелли? Ты ведь знал, что я питаюсь кровью.

— Но я не знал всей правды.

Он поднялся.

— Мне снились странные сны. Позвольте мне рассказать их вам, милорд.