Тайная каста Ассенизаторов
Шрифт:
это папа Римский Кмент. Он смотрит на меня с ненавистью, а во мне разливается
сожаление.
– Могу вам чем-то помочь, святой отец?- я искренен в своих чувствах.
– Он назвал этого раба святым!- восклицают в толпе.- Это один из христиан! На крест его!
– Не христианин он, змей-искуситель!- передёргивается в отвращении Кмент, сплёвывает
мне под ноги.- Запомни, тебя всё равно разыщут Слуги Христовы, твоя смерть будет
лютой!
Его плашмя бьют мечом по
обнаженную грудь.
– Шёл бы ты отсюда,- зло говорят мне из толпы.
Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, здесь я чужой для всех, горечь и
сожаление в сердце. Почему так? По жизни стараюсь никого не унижать, но получаю
оплеух сполна.
У обрыва останавливаюсь, представшая перед глазами картина успокаивает, море
зажато с двух сторон лесистыми берегами, дышит как живое. На военных судах, что
отошли раньше, осушили вёсла, растягивают паруса, ветер попутный. Интересно, куда
они пойдут, в Херсонес или сразу в Рим.
Внизу, знакомые мне уже солдаты, взбираются на палубу, грузчики закатывают
тяжёлые бочки, заносят клетки с птицей, эти точно в Рим пойдут, основательно
загружаются.
Рядом раздаётся смех, оборачиваюсь, две богато одетые молодые девицы
переглядываются между собой, указывают на мои брюки и от души веселятся. Конечно,
по их представлениям, настоящий мужчина должен ходить в юбке. Очень старый, но в
прошлом весьма сильный гражданин, в светлой тунике, пренебрежительно глянул на
меня. Он цыкает на девиц, взмахивает палкой из виноградной лозы, но те ещё больше
смеются, но всё же, спешат убраться, от греха, подальше.
– Ты смущаешь своим видом, варвар. Странно, что полководец за тебя вступился. Ты один
из вождей даков?
– Может быть,- уклончиво говорю я.
– Тем более странно, мы воюем с вами.
– Я не воюю.
– Любой нормальный мужчина должен быть воином,- окидывает меня
пренебрежительным взглядом.- Ты не дак, это точно, но одет почему-то как варвар,-
уверенно добавляет он.
– Вы тоже не солдат,- набычился я.
– Я был центурионом, мальчик, примипилом, а сейчас очень стар,- в его голосе скользнула
тоска.- Я видел, как ты отделал насмешника, никогда не встречался с такой борьбой. Ты, случаем, не из Великой Тартарии?
– Это вернее,- киваю я, пытаюсь понять, к чему он клонит.
– Определённо, ты сын князя. Безусловно, это меняет дело, эта страна не варваров, а
царей. Одеваетесь вы странно, это так, но вы одни из единственных народов, с которым
мы общаемся на равных,- лёгкая улыбка скользит по его едва заметным губам.
Шутит он, что
у прославленного воина. На слух выплывает изречение Патриарха всея Руси Кирилла:- «А
кто такие были славяне? Это варвары, люди, говорящие на непонятном языке, это люди
второго сорта, это почти звери». Странно, но гордые римляне, для которых все другие
народы варвары, кроме их самих, общаются со славянами на равных. Для меня это
откровение. Может, не врал епископ Оттон Бамбергский, дважды посетивший земли
славян в 1124 и 1127 годах:
«Изобилие рыбы в море, реках, озёрах и прудах настолько велико, что кажется просто
невероятным. На один денарий можно купить целый воз свежих сельдей, которые
настолько хороши, что если бы я стал рассказывать всё, что знаю об их запахе и толщине, то рисковал бы быть обвинённым в чревоугодии. По всей стране множество оленей и
ланей, диких лошадей, медведей, свиней и кабанов, разной другой дичи. В избытке
имеется коровье масло, овечье молоко, баранье и козье сало, мед, пшеница, конопля, мак, всякого рода овощи и фруктовые деревья, и, будь там ещё виноградные лозы, оливковые
деревья и смоковницы, можно было бы принять эту страну за обетованную, до того в ней
много плодовых деревьев…
Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная ни кражи, ни обмана, не запирают своих сундуков и ящиков. Мы там не видели ни замка, ни ключа, а сами жители были очень удивлены, заметив, что вьючные ящики и сундуки епископа
запирались на замок. Платья свои, деньги и разные драгоценности они содержат в
покрытых чанах и бочках не боясь никакого обмана, потому что его не испытывали. И что
удивительно, их стол никогда не стоит пустым, никогда не остаётся без яств. Каждый отец
семейства имеет отдельную избу, чистую и нарядную, предназначенную только для еды.
Здесь всегда стоит стол с различными напитками и яствами, который никогда не пустует: кончается одно – тотчас несут другое. Ни мышей, ни мышат туда не пускают. Блюда,
ожидающие участников трапезы, покрыты наичистейшей скатертью. В какое время кто ни
захотел бы поесть, гость ли, домочадцы ли, они идут к столу, на котором всё уже
готово…».
Действительно, на тех славян, что , по мнению западных, да и наших историков,
обязаны жить в ямах, смердеть немытым телом, ходить в плохо выделанных шкурах,
бегать за зверьём с дубинами, славяне, описанные епископом Оттоном Бамбергским, мало
похожи. Закрадывается мысль, зачем кому-то надо было обкрадывать и унижать