Тайная Миссия
Шрифт:
— Похоже на что?
— На то, что это сделал кто-то из своих.
— Кто-то из кротов? — с недоверием и ужасом переспросил Триффан.
— Думаешь, кроты на такое не способны? В наших Хрониках засвидетельствованы случаи повешения с протыканием носа.
— Кто это делал? Когда? — с дрожью в голосе воскликнул Триффан.
— В давние времена. Это был один из видов наказания. Подвешивали за нос на крючках, колючках терновника и даже на проволоке, если она свисала достаточно низко. Казнь эта столь мучительна, что лучше умереть, чем остаться в живых после такого.
Триффан прекрасно
— Как можно было подвергнуть подобному наказанию почтенных писцов?
— Что ж, — в раздумье произнес Босвелл. Он еще раз взглянул на тела и устремил взгляд к северным далям. — Несколько подобных случаев зафиксировано — правда, на самых северных окраинах кротовьих владений. Там, где возвышенности переходят в непроходимые болота, в которых не найдешь и червяка; там, где живут те, кто не верит в Камень.
— Кроты-чудовища, кроты-грайки? — переспросил Триффан. — Знаю, мне о них рассказывала в детстве мама. Она их называла «бескаменщики».
— Верно. Но сами они называют себя иначе.
— Как? — нетерпеливо спросил Триффан.
— Последователями Слова, — медленно произнес Босвелл и, сокрушенно глядя на подвешенных за рыльца, добавил: — Это их вид казни: так карает Слово.
Его слова ошеломили и ужаснули Триффана, ведь до сих пор все, что ему доводилось слышать о Слове, было обнадеживающим и казалось крайне соблазнительным. А тут… В этот миг ему подумалось, что он почти наверняка знает, какую именно миссию ему предстоит выполнить в будущем, и ему сделалось страшно. Он теснее прижался плечом к Босвеллу.
Будто не замечая его смятения, Босвелл продолжал свой рассказ о казни:
— Нам известно, что подобному наказанию кроты-грайки подвергали посещавших их писцов. Как это ни прискорбно, но есть сведения, что они это делают уже с давних пор. В последние несколько десятилетий, а может, и за весь последний век, ни один крот из южных Семи Систем не совершал путешествий на север. Чума свирепствовала долго, все лесное население ослабло, и у писцов было достаточно забот в собственных владениях, однако сейчас я ни в чем не уверен. Может, это несчастный случай, связанный с ураганным ветром: может, здесь все-таки замешаны двуногие. Ясно одно: это зловещее предзнаменование, и оно внушает мне большую тревогу. Какие еще беды ждут нас впереди, в Аффингтоне?
— Похоже, они висят здесь уже давно, — вымолвил наконец Триффан.
— Да. Вероятно, почти весь сезонный цикл; наверняка они здесь еще до наступления Самой Долгой Ночи. — Голос Босвелла звучал холодно и спокойно: он просто комментировал случившееся. От слез не осталось и следа. — Тела высохли на жарком солнце, — продолжал он. — Помнишь, какая стояла жара, когда мы только вышли из Данктона? Потом необычно долго держался мороз. Все это и позволило трупам так хорошо сохраниться.
— Но почему их не унесли совы?
— Писцы обладают особым даром: они внушают почтение и страх. Их
Что есть для них смерть, о Камень?
Конец трудам и унижениям;
Конец радостям и покою души;
Конец благодати и прощению,
Надеждам и отчаянию конец.
Даруй же в смерти им последнее утешение, о Камень.
Даруй же им Безмолвие свое.
Когда он произносил последние строки, ветер внезапно стих, и в наступившей тишине до них долетел другой звук — гулкий и раскатистый. Раз, второй и третий донесся до них этот низкий, глубокий звук — волшебный и таинственный. Это был голос Поющего Камня.
— И да пусть им будет дано познать Безмолвие Камня, — тихо вымолвил Триффан.
— Да будет так, — заключил Босвелл.
Не успел он произнести эти слова, как новый порыв ветра с ревом накинулся на них; разогнавшись на гладкой поверхности мелового утеса, он обрушился на ограду. Под его напором проволока натянулась струной, два тела взметнулись в последний раз, сорвались и упали в траву. Кости и клочья меха тут же, подобно перьям, разметал и унес ветер.
Триффан изумленно следил за происходящим, хотя удивляться, по правде говоря, было нечему: он знал, что Босвеллу ничего не стоило заставить ветер дуть с невиданной силой, чтобы кроты после своей гибели смогли наконец обрести покой.
— Идем! — крикнул Босвелл сквозь ветер. — Будем искать вход в Священные Норы.
— Но что нас ждет там? — прокричал в ответ Триффан. — О какой беде ты говорил недавно?
— Нас ждет то, что посылает нам Камень.
Они стали торопливо карабкаться по крутой тропе и, хотя ветер удвоил свои усилия, словно задавшись целью сбросить их с осыпи в лежавшую далеко внизу долину, благополучно нашли вход в подземный тоннель, вступили в него и сразу погрузились в Безмолвие святая святых всех кротов — в Безмолвие Священных Нор.
Глава вторая
Тоннель, в котором они очутились, был довольно узким, но сухим и выполненным в старинном стиле — с высокими арочными сводами и тщательно отделанным потолком. Это создавало обилие воздуха и приглушало звуки: шум гнущейся под ветром травы был здесь почти не слышан, хотя дребезжание проволоки передавалось по столбам и неприятно отдавалось в лапах.
Пол устилал густой слой пыли; местами попадались высохшие корешки, упавшие сверху, с потолка, где сплелись корни трав, уходившие на поверхность. Вместе со светло-серыми меловыми стенами этот зеленовато-серый потолочный орнамент создавал особую атмосферу торжественности, что всегда отличало Аффингтон от остальных систем.