Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.

Костырченко Г. В.

Страхи руководящих «евсековцев» оказались напрасными. По мере формирования центрального аппарата РКП(б) устанавливался все более жесткий организационный контроль, в том числе и за еврейским коммунистическим движением. В декабре на VIII Всероссийской партийной конференции был принят устав партии, закреплявший образование при ЦК и территориальных комитетах РКП(б) отделов пропаганды и агитации среди национальных меньшинств [147] , коим и вменили непосредственное руководство евсекциями. К тому же сами левые бундовцы, как оказалось, не особенно ратовали за свою самостийность и готовы были поступиться многим, чтобы оказаться под надежным крылом мощной большевистской партии. В апреле 1920 года на XII конференции Бунда они добились принятия решений о разрыве союза своей партии с меньшевиками, о признании программы РКП(б) и присоединении к Коминтерну. Одновременно было провозглашено создание общероссийского Комфарбанда. Однако не все бундовцы были настроены просоветски. Правые и центристы, хоть и придерживались лозунга «мира с большевиками», тем не менее не желали, в отличие от своих левых сопартийцев, слишком тесного сближения с ними, что и предопределило неизбежность распада Бунда. Созвав конференцию в Витебске, правые подтвердили верность социал-демократическим идеалам и союзу с меньшевиками. Противопоставив себя таким образом властям, Р.А. Абрамович и некоторые другие лидеры правых бундовцев вскоре вынуждены были эмигрировать. Их единомышленники, оставшиеся в России, впоследствии

подверглись репрессиям.

147

Известия ЦК КПСС. — 1989. — № 12 (приложение). — С. 112–113.

Ознакомившись с резолюциями XII конференции Бунда, Ленин направил их членам политбюро ЦК РКП(б), приложив записку:

«Прошу прочесть. Интересно. Я за отыскание компромисса с ними» [148] .

«Отыскание компромисса» продолжалось почти целый год. Выторговывая условия своего вхождения в РКП(б), левые бундовцы добивались автономного статуса на правах ассоциированного членства, сохранения исторического названия своей партии и настаивали на полном подчинении им евсекций. Но объединенная комиссия ЦК РКП(б) и Коминтерна, созданная для определения порядка вхождения Бунда в коммунистическую партию, весьма жестко отнеслась к этим претензиям. По ее предложению политбюро 15 мая постановило зачесть партийный стаж членам Бунда и Объединенной еврейской социалистической рабочей партии, переходящим в ряды РКП(б), «в самых скромных размерах». Конкретно стаж решено было исчислять с апреля 1920 года, то есть с момента признания бундовцами программы партии большевиков. Чтобы как-то подсластить горькую пилюлю, политбюро 7 июля решило «признать необходимым дать средства коммунистическому Бунду, строго проверив смету». Спустя несколько месяцев большевики предложили Комбунду объявить о самороспуске, что и произошло в марте 1921 года на XIII чрезвычайной конференции этой партии. Вскоре последовало самоупразднение руководящих органов Бунда, а также входивших в него организаций, в том числе Югендбунда [149] .

148

Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 54. — С. 425, 712.

149

РГАСПИ. — Ф. 445. — Оп. 1. — Д. 61. — Л. 51. Ф. 17. — Оп. 3. — Д. 78. — Л. 1. Д. 94. — Л. 3.

Только к претензии Бунда на руководство евсекциями большевики проявили некоторую снисходительность, обусловленную, впрочем, скорее не их доброй волей, а тем обстоятельством, что к началу 1921 года, то есть к моменту вхождения бывших бундовцев в евсекции, центральный партийный аппарат установил полный контроль за деятельностью ЦБ ЕС, которое было включено в качестве структурной части подотдела национальностей в состав отдела агитации и пропаганды (Агитпропа) ЦК РКП(б), а избрание членов ЦБ по меньшей мере уже как год утверждалось ЦК. Преемником Диманштейна на должности руководителя (теперь — секретаря) ЦБ ЕС стал бывший бундовец А.И. Чемерисский, которого вскоре сменил на этом посту один из инициаторов создания Комбунда А.Н. Мережин. Вместе с ними в новый состав ЦБ ЕС вошли также А.И. Вайнштейн (председатель ЦК Бунда в 1917–1919 гг.) и М.Я. Фрумкина (лидер Комбунда), а кандидатом в члены — журналист и литератор М.И. Литваков (один из основателей партии «Фарейникте») [150] .

150

Там же. — Ф. 445. — Оп. 1. — Д. 65. — Л. 196. Известия ЦК КПСС. — 1990. — № 2. — С. 219–220.

В лице влившихся в рады РКП(б) бундовцев, выступавших прежде за экстерриториальную, так называемую персональную, автономию для евреев, советская власть приобрела временных союзников в борьбе с сионистами и их международным проектом устройства еврейского национального очага в Палестине. Отношения между этими еврейскими политическими движениями стали обостряться сразу же после Февральской революции. Произошло это потому, что был повержен их общий враг — царизм, после чего отпала необходимость в солидарных действиях, которые в условиях наступившей демократии сменила конкурентная борьба за симпатии евреев. Характерно, что летом 1917 года один из лидеров еврейской социал-демократии Г.М. Эрлих, будучи направленным исполкомом Петроградского совета в страны Западной Европы, выступил на проходившей тогда в Англии международной социалистической конференции с резким протестом против принятия резолюции, поддерживавшей палестинские планы сионистов. А он отнюдь не принадлежал к левому крылу Бунда, которое, как мы убедились, сочло за благо найти общий язык с пришедшими к власти большевиками. Но прежде чем был заключен этот политический союз, левые от имени ЦК Бунда должны были 11 декабря 1919 г. предать во всеуслышание анафеме сионистов в специальном радиообращении «К рабочим всего мира» [151] .

151

РГАСПИ. — Ф. 558. — Оп. 2. — Д. 136. — Л. 29, 30.

Это обращение стало ответом на сотрудничество лидеров сионизма со странами Антанты, которое особенно активизировалось сразу же по окончании войны, в том числе и благодаря российским сионистам. На проходившей в конце 1918 — начале 1919 года IX сессии президиума Центрального бюро еврейских общин они решили направить своих представителей на Парижскую мирную конференцию. В качестве делегатов во Францию отправились Б.Д. Гольдберг, А.И. Идельсон и Олейников, которые должны были поддержать требование ВСО к странам-победительницам подтвердить ранее данные обещания, касающиеся Палестины. Голос сионистов был услышан: на конференции евреи были признаны в качестве союзной воюющей нации, а через год, 20 апреля 1920 г., Верховный совет Антанты на международной конференции в Сан-Ремо предоставил Англии мандат на управление Палестиной, предусматривавший создание там еврейского национального очага.

Чувствуя поддержку мирового сообщества и зная о предпринятых тогда Англией и советским правительством попытках дипломатического сближения, руководство Сионистской организации России обратилось в середине 1919 года к властям с ходатайством о предоставлении ей легального статуса. Примерно в это же время в президиум ВЧК за подписью председателя ЦБ ЕС Диманштейна ушла депеша, гласившая, что «согласно постановлению последней конференции еврейских коммунистических секций и комиссариатов, утвержденному ЦК РКП(б), буржуазные сионистские организации подлежат ликвидации» [152] . Не поддержав ни того и ни другого требования, большевистское руководство после бурной дискуссии пришло к следующему компромиссному решению: принимая во внимание международное признание сионистов и в то же время осознавая, что внутри страны сионизм по идеологическим соображениям принципиально терпим быть не может, одобрить в качестве оптимальной тактику негласной борьбы с Сионистской организацией России путем тайных арестов ее предводителей, административных репрессий и финансового давления. Во исполнение этой установки 27 июня тайно был создан «еврейский стол при секретном отделе ВЧК», который стал помогать чекистам в

проведении «оперативных мероприятий» против сионистов. Официально же 21 июля от имени президиума ВЦИК Сионистской организации было разъяснено, что, поскольку она ранее не объявлялась контрреволюционной, нет и оснований для принятия специального акта о ее юридической легализации и что советские органы не будут чинить препятствий культурно-воспитательной деятельности сионистов [153] .

152

ГА РФ*. — Ф. 1318. — Оп. 1. — Д. 570. — Л. 1169.

* Государственный архив Российской Федерации.

153

РГАСПИ. — Ф. 445. — Оп. 1. — Д. 53. — Л. 145.

Однако сионисты не склонны были доверять подобным заверениям властей, тем более что еще в середине июня Сталин как нарком по делам национальностей утвердил постановление о закрытии Центрального бюро еврейских общин, подготовленное заместителем председателя Евкома С.Х. Агурским. И если еврейские общины рассматривались большевиками как социально-политический инструмент сионизма, то древнееврейский язык иврит — как его идеологическое оружие. Поэтому 11 июля по инициативе ЦБ ЕС Наркомпрос распространил циркуляр, предписывавший проводить обучение еврейских трудовых масс только на идише, а также объявлявший иврит иностранным языком и потому необязательным для изучения в советских школах. Однако такая формулировка показалась руководству евсекций чересчур либеральной, и в августе оно добилось от Наркомпроса введения категорического запрета на преподавание иврита в школах [154] . Вскоре вне закона было объявлено культурно-просветительное общество «Тарбут», созданное в 1915 году для организации курсов изучения иврита. А 23 апреля 1921 г. тот же Наркомпрос с подачи ЦБ ЕС принял новое постановление, теперь уже о закрытии таких традиционных религиозных еврейских учебных заведений, как хедеры и ешиботы. Антитрадиционалистская ретивость евсекции даже привела к тому, что одно время в начале 20-х годов оказался под официальным запретом обряд обрезания, однако под напором мусульманской общественности это решение властей было вскоре аннулировано [155] .

154

Известия. — 1919. — 19 июня. РГАСПИ. — Ф. 445. — Оп. 1. — Д. 28. — Л. 87. Ф. 5. — Оп. 2. — Д. 86. — Л. 69.

155

Там же. — Ф. 5. — Оп. 2. — Д. 86. — Л. 105.

Антисионистские ограничения подкреплялись и репрессивными акциями, носившими поначалу преимущественно показной характер и рассчитанными главным образом на достижение эффекта устрашения. Так, 1 сентября 1919 г. петроградской ЧК были схвачены руководители центрального бюро Сионистской организации, конфискованы ее архив и партийная касса (12 тыс. рублей), а помещение штаб-квартиры опечатано. На следующий день аресты сионистских деятелей начались и в Москве. Правда, через непродолжительное время всех взятых под стражу освободили, а в ноябре бюро сионистов даже разрешили возобновить свою деятельность [156] .

156

Там же. — Ф. 445. — Оп. 1. — Д. 53. — Л. 45.

Тем не менее это были лишь кратковременные послабления перед новыми, куда более жесткими акциями, спровоцированными в значительной мере тем, что Антанта, покровительствовавшая ВСО, все глубже вовлекалась в гражданскую войну в России. С конца 1919 года советские власти все решительней стали обвинять правых сионистов в сотрудничестве с мировым империализмом, белогвардейским движением и националистическими правительствами государств, образовавшихся на окраинах бывшей империи. Конкретно сионистам инкриминировалось то, что они добивались допуска еврейских офицеров на службу в армию генерала Деникина, помогали наступавшим на Минск полякам (в частности, тем, что распространяли воззвание американского сиониста Генри Моргентау), включили своих представителей в состав Директории Украинской народной республики (товарищ министра труда С.И. Гольдельман, министр по еврейским делам правый поалейционист Авром Ревуцкий), возглавлявшейся С.В. Петлюрой. За связи с последним советской печатью был заклеймен один из лидеров российского и международного сионизма В.Е. Жаботинский, создавший в 1917 году в Лондоне воинский Еврейский легион. Недовольство большевиков вызвало участие легионеров Жаботинского в английском десанте в Архангельске весной 1918 года, но особенно им не понравился его договор, подписанный осенью 1921 года с Директорией о создании в составе Украинской народной армии еврейской самообороны («Брит Гаяхат»), которая, как утверждала советская пропаганда, была призвана не столько защищать еврейское население от погромов, сколько вести борьбу с евреями-коммунистами [157] [158] . Кроме того, большевиков не могло не раздражать активное участие в белогвардейской пропаганде таких талантливых еврейских интеллектуалов, как С.А. Ауслендер и Д.С. Пасманник.

157

В 1926 году, когда Петлюра пал в Париже от руки еврейского анархиста и террориста Ш. Шварцборда, Жаботинский, искренне переживая эту смерть, возложил венок на его могилу.

158

Там же. — Д. 119. — Л. 176.

Исходившие от Кремля антисионистские выпады рефреном звучали в пропагандистских акциях евсекций, руководство которых разработало специальные тезисы «О сионизме», где, в частности, утверждалось, что сионистское движение представляет собой «исключительно вспомогательную организацию империализма, вдохновленную англо-американской еврейской плутократией» [159] . Используя такую риторику как идеологическое прикрытие от возможных обвинений в антисемитизме, весной 1920 года власти перешли к решительным действиям против еврейских националистов. В Петрограде, Гомеле, Витебске и других городах прошла волна арестов правых сионистов. В Москве репрессивная акция началась 13 апреля, когда в здании Политехнического музея были схвачены делегаты нелегальной всероссийской конференции сионистов, на которую съехались со всей страны под видом служащих; командированных в центр, 50 делегатов и 25 почетных гостей и наблюдателей. Большинство арестованных, демонстративно исполнявших сионистский гимн «Гатиква» («Надежда»), чекисты отконвоировали в находившуюся неподалеку тюрьму на Лубянке, а потом перевезли в Бутырский замок. Других — престарелых и больных (раввина Я.И. Мазе [160] , председателя московской сионистской организации Э. Чериковера) — освободили сразу же.

159

Там же. — Д. 179. — Л. 22.

160

В 1923 году Мазе обратился к Дзержинскому с протестом против намерения евсекции закрыть Московскую хоральную синагогу и организовать в ее здании еврейский коммунистический клуб.