Тайная тетрадь
Шрифт:
Он не обратил внимания на её слова.
Однажды ему пришлось пойти на целую ночь на мельницу, чтобы перемолоть зерно. После полуночи Будус пошла туда же, воткнула большой камень в открытые деревянные трубы, откуда шла вода на мельницу, и спряталась за кустами. От недостатка воды мельница остановилась. Муж Будус зажёг лучину и пошёл вдоль трубы посмотреть, не застряло ли что. В это время в него полетели камни, щебень и гравий — всё, что она могла бросить.
Муж от страха побежал обратно к мельнице, закрылся в ней и не высовывался до утра. Утром он рассказал Будус о непонятном камнепаде и нападении на мельницу и попросил прощения у неё. Муж стал ручным, и Будус свободно
Ещё говорят, что она была внешне хороша. Глаза у неё были светло-голубые, огромные, но когда она рассказывала о шайтанах, они становились большие и страшные, а голос — тихим, хрипловатым.
Детей у неё с мужем не было. Она его не только шайтанами пугала, говорила, что есть много мужчин, готовых на ней жениться. Есть даже песня её, которая сохранилась по сей день, где она пренебрежительно обращается к мужу и открыто говорит, что она с ним временно, пока не найдёт себе мужа получше. За подобное, по праву горцев, должно было убивать, а Будус убить не смогли. Она взяла верх над адатами и шариатом своим неугомонным и буйным характером. Послушай её песню — обращение к мужу:
Дун мун вакьу толу егьрайги гуру,
Вакьанав щвезигІан лъураб магьари.
Чатамануб энкел, мун чадад чІваяб,
Чам къоялъ балана, экъаб жинсалъа?
В построчном переводе это звучит не так красиво, многое теряется, но смысл таков:
Не от любви я вышла за тебя —
Махар заключён, пока не найду любимого.
Потник для седла, чтоб тебя другие носили,
Сколько же мне смотреть на кривую рожу твою?
Рассказывали, что как-то ночью, ещё до рассвета пошла Будус за село, туда, где сено косили; разделась догола, распустила волосы и так побежала навстречу женщинам, которые шли на сенокос. Те от страха кинулись домой, крича о привидении. Всё село туда отправилось. А подойдя, увидели Будус. Она траву по кругу покосила и отметила свои границы, чтобы другие не забрали хорошее место. На вопрос, видела ли она голую женщину, совершенно спокойно ответила:
— Мы только что расстались, она жена Далгата.
— Какой Далгат? — спросили её люди.
— Не наш, их Далгат. Он хан шайтанов; женщина, которая утром тут голая бегала, это жена его. Она моя подруга, — сказала Будус и продолжила косить.
…Историй про Будус много разных рассказывали, её имя на слуху было. Но память моя ослабла, ничего не помню: ни сколько она жила с мужем-джурмутовцем, ни каков был их конец», — завершает свой рассказ тётя.
Предания о похищенных
Как рассказывают старшие, Джурмут был своего рода перевалочной базой по обмену пленных из Грузии и сбору войск для набегов. И джурмутовцам, и другим джамаатам Антратля приходилось быть в постоянной боевой готовности. Отряды из внутреннего Дагестана шли в набеги через Анцух-Капуча или через Тлейсерух в Камилух, дальше через Джурмут в Грузию. В известной народной песне, посвящённой отчаянному храбрецу, предводителю войск аварцев Мусал Адалову из Балахани, встречаются такие строки:
Нухда гъара балел гъолодисеца,
ГъалбацIилан тарав Мусал ГIадалав.
Къокъаби тIотIолел дол тIомураца
ТIаса
В переводе звучит примерно так:
В засаде успешными голодинцами,
Львом прозванный Мусал Адалав.
Группы разбивающими джурмутовцами
Предводителем избранный балаханинец.
Были походы, и делили добычу поровну, и уходили аварцы по реке вниз в свои аулы. А Джурмуту приходилось воевать с грузинскими отрядами, идущими, чтоб отомстить, и у себя, и в Цоре, куда приходилось спускаться на зимовку — в горах снега, и там не выживут овцы зимой.
Ещё есть предание про Джоджи, пленного грузина. Бетельдинцы передавали его друг другу от очага к очагу, и каждый вечер после работы привязывали, чтоб не сбежал. Дошла очередь до одного добряка-бетельдинца. Ему жалко стало Джоджи, и он спросил:
— Привязать ли тебя, Джоджи?
— Это тебе знать.
— Убежишь, если не привяжу? — спросил бетельдинец.
— Это мне знать, — ответил Джоджи.
«Устал он, куда может сбежать в такую погоду? На улице дождь. Дорогу тоже вряд ли он найдёт в такой темноте, пусть свободно поспит», — подумал бетельдинец и оставил пленника несвязанным. Как узнали, что он не привязал Джоджи и тот убежал, встало всё село, но его так и не нашли. Джоджи спрятался возле аула в пещере, он смотрел на бетельдинцев, которые шли с факелами искать его в темноте. Они вернулись по домам, а он спокойно встал и отправился через горы в Грузию. И поныне есть местность под названием Джоджил нохъо (Пещера Джоджи).
…Про чородинского Зураба, которого похитил из Грузии Малу, я рассказывал. Есть такие же предания и у других сёл Антратля. Отец рассказал ещё одну жуткую историю, которой невозможно найти никакое оправдание.
Жестокость
— Повели одни молодые ребята из Салда в село Чорода похищенную в Грузии женщину и её двух дочерей, чтобы продать. Был день рузмана, там ждали людей из внутреннего Дагестана, которые приходили за пленными в Чорода. Их покупали хиндалалы 2 , — сказал отец и накрыл армуд с чаем блюдцем.
2
Хиндалав (м. р.), хиндалал (мн. ч.) — аварцы-садоводы, жители тёплых долин Дагестана.
Так чай дольше не остывает, и бывает вкуснее — сам пробовал. Этот знак мне понравился, это означало, что мы никуда не спешим. Я слушаю внимательно, предвкушая интересную беседу.
— После рузмана два хиндалава вышли на годекан и спросили, у кого есть женщины на продажу. К покупателям привели женщину с дочерьми. И говорит хиндалав салдинцу: «Дочерей беру, они ещё маленькие, скрутить прутьями проще, и получится из них что-нибудь. А вот её я не возьму, ничему хорошему она их не научит, в глазах её макру (коварство, хитрость)». Так сказал хиндалав и начал готовить хурджуны. Мать ненавидящим взглядом обвела всех и остановила его на покупателе-хиндалаве, смотревшего в её сторону и говорившего что-то на непонятном ей языке. Когда он стал разглядывать её малолетних дочерей и смотреть на хурджуны, прикидывая, поместятся ли в них девочки, мать вздрогнула. Злость в глазах сменилась испугом. Она со страхом смотрела то на гостя, то на своих дочерей, то на людей, собравшихся вокруг.