Тайная тетрадь
Шрифт:
Гусейн понимал, что если сын не будет молиться, то общество его не примет. И намаз, и разные дуа, которые делают на таъзиятах, больше нужны для этого мира, чем для загробного. Он видел, как близкие к духовенству люди неплохо кушают. Но только намаза недостаточно, надо ещё что-то делать, чтобы пробиться наверх. Например, ранить или грохнуть кого-нибудь ближе к двадцати годам. Там дальше можно было подключить духовенство, авторитетных людей и маслиат сделать. По крайней мере было бы с чем идти в Белый дом, когда будешь просить мандаты для своих детей. Не скажешь же ты там, что он хорошо учится и
«И это будет правильно. Если бы я послушался своего отца в своё время и поступил в финансовый техникум, что было бы со мной?» — грустные размышления охватили Гусейна. Он, заложив руки за спину, шагал по персидскому ковру, наискосок пересекая просторный зал. Вдруг остановился и посмотрел на столик в углу, где лежали наполовину раскрашенные рисунки из журнала «Почемучка» и потрёпанная книга сказок. Его лицо изменилось, глаза заблестели в ярости:
— Вот эта обезьяна украла у меня сына!!! — крикнул Гусейн и швырнул в дальний угол «Сказку о золотом петушке». Со старой книги сорвались и, словно листья в осеннем саду, в разные углы полетели страницы сказки.
— Сам он петушок, этот Пушкин, — добавил Гусейн и пошёл сына искать.
История на мельнице
В горах, после того как выпадал снег, мы оказывались полностью отрезанными от внешнего мира. Автомобильной дороги ещё не было, свет очень часто отключался из-за снегопадов, в маленьких аулах на 20–30 дворов не знали, как скоротать время. Собирались перед печкой, пекли в ней картошку и рассказывали истории, кому что интересно. Истории были самые разные. Тема рассказов зависела от возраста, пола и интересов самого рассказчика. Женщины чаще всего рассказывали о сновидениях, привидениях, о шайтанах и джиннах, будалалах и кавтарах (будала — мифические невидимые существа, которые пасут диких животных в горах, кавтар — Снежный человек, из той же серии).
Мужчины рассказывали о походах в Кахетию, о войнах и предках, которые совершали подвиги, о горском быте, овцеводстве и вопросах хозяйства.
У детей был свой мир. Дети дни считали, дожидаясь наступления весны. В длинные зимние ночи перед глазами мелькали красивые картинки весны: первый весенний дождь, пахота, возвращение овец и чабанов с равнины, гостей из Цора, лакомства, фрукты, красивые лошади и походы на них в горы. В общем, каждая пора по-своему прелестна, но дети всегда ждут наступления чего-то нового. Были и у нас свои рассказы, сказки и разного рода легенды из детства.
В горах занятия людей соответствуют времени года. Жизнь там скудна и бедна, природа и климатические условия суровые. Поэтому работать надо круглый год, чтобы выжить. Я очень любил, когда осенью на мельнице жарили ячмень с кукурузой и делали толокно. В открытом огне пекли картошку и собирались у огня. Приятный запах свежего толокна, жареного картофеля и тепло у очага радовали глаза и грели душу и тело. Это воспоминание осталось на всю жизнь со мной.
Осенью, когда делали муку или толокно, надо было оставаться на мельнице, чтобы убрать измельчённое толокно из корыта, чтобы жернова могли свободно крутиться до утра. Так оставался
— Мне бабушка рассказывала об этом случае на мельнице, — говорила она, заметно волнуясь и начиная дышать учащённо.
— Что рассказывала? Отдышись и спокойно рассказывай, воду выпей… — говорю я, полный предвкушения услышать что-то очень интересное.
— Жители каждой сакли аула по очереди ходили на мельницу, чтобы помолоть муку на зиму. Была поздняя осень. От ранних холодов речка стала совсем маленькой, и мельница работала медленно. Приходилось работать круглосуточно, чтобы всем успеть промолоть до наступления зимы. Когда заморозки начинаются, мельница не работает.
Наступила очередь одной вдовы с четырёхлетним сыном. Муж её умер в то лето от малярии, и она осталась одна с ребёнком. Не было у неё родственников, и вдова с сыном пошла на мельницу, чтобы ночью помолоть свой мешок. Время было неспокойное. В лесах Джурмута и в Цоре ходили къачагъи (разбойники), грабили путников, угоняли скот и воровали кто где мог. Несмотря на это, пришлось этой несчастной женщине направиться на мельницу, иначе с голоду умерла бы зимой с ребёнком. Разожгла костёр, дала сыну напиток из толокна и уложила его спать. Мельница работала с монотонным стуком, шум большого потока воды, которая била по лопастям, и вращение жерновов звучали своего рода музыкой в глуши осенней ночи.
Женщина дремала и каждый раз от шороха вздрагивала и бросалась к корыту, куда сыпалась мука от жерновов, чтобы вращающийся камень не остановился. Когда всё насыпала в мешок и вернулась, кто-то с улицы начал дёргать дверь в мельницу. Она от страха побежала к сыну, подняла его на руки и спряталась в дальнем углу. Чья-то сильная рука дёрнула повторно, засов сломался, дверь отворилась. Вошедший зажёг огонь, подошёл к жерновам и корыту, где была мука, и начал осматриваться кругом. Через мгновение увидел дрожащую вдову с ребёнком в дальнем углу.
— Принимайте гостя, — сказал разбойник. — Мука есть, огонь есть, вода есть, женщина есть, как тут не быть хинкалу. Делай хинкал, а этого волчонка дай мне, — сказал нежданный гость и взял на руки ребёнка. Ни винтовку с плеча, ни кинжал с пояса он не снял. Маленький мальчик начал играть с ним, щупать, осматривать газыри на черкеске и кинжал ночного гостя. Женщина взяла сах муки из корыта, насыпала на плоский камень, чтобы тесто месить, и решила пойти за водой.
— Идём, сынок, с мамой за водой, наш гость голодный, ты будешь держать лучину с огоньком, когда я буду воду набирать.
— Не пойду, я хочу с ним, у него кинжал красивый, — сказал сын. Он упрямился, не хотел идти с матерью. Мать настойчиво уговаривала сына, он не слушал её. Наконец, мать вышла из мельницы. Тогда она закрыла дверь, взяла толстый кол, воткнула в наружное отверстие в стене и закрыла намертво дверь. Гость, почувствовавший неладное, бросился к двери, она оказалась заперта крепко.
— Не глупи, твой сын у меня, набери воду и вернись, — сказал он через отверстие.
— Мой сын со мной вышел бы, он не мой сын, — ответила вдова.