Тайная тетрадь
Шрифт:
Рассказывали, как он совершил побег из здания милиции в Тлярате. Старый корпус был построен на краю пропасти. Говорят, УхI МухIама каким-то образом пробрался оттуда вниз, а реку Джурмут то ли вброд перешёл, то ли переплыл — ушёл оттуда. Спрятался у себя дома в УхI ада и отправил на следующее утро жену с едой в милицию себя навестить. Чтоб не додумались дома его искать.
Но мне он не этим интересен, воров, казнокрадов и прочих грабителей у нас было много. УхI МухIама был безупречным поэтом. Жаль, что из его стихов остались в народной памяти отдельные, незначительные строки. О чём же была поэзия УхI МухIамы? По большей части он писал о трагическом конце своих друзей-абреков
В Камилухе был один очень уважаемый человек по имени АхI мадав. Он ударил хI акима Советской власти, этим воспользовались его недруги и подвели его под репрессии. Суд состоялся в Тлярате, позднее его отправили оттуда в Хунзах в тюрьму, и дальше он бесследно пропал. УхI МухIама и Завурбек из Чадаколоба, как услышали в Цоре, что забрали АхI мадава, прискакали в Чадаколоб, зарезали ягнёнка, сварили мясо и отправились на лошадях в Хунзах его навестить в последний раз. Известно было, что не вернётся оттуда, были времена жестокие и кровавые. Оказалось, что в то утро АхI мадава отправили этапом в Темирхан-Шуру и дальше в Петровск. Вернулись друзья обратно с большим огорчением. УхI МухIама от отчаяния написал стих, в котором проклял и судью, который вынес решение, и доносчиков-камилухцев.
Мун туснахъ гьавизе мацI ал гьарурал,
ЦIуял гьерсихъаби гьарчица чI вайги,
Дуе ахирисеб диван къотI арав,
Анцухъа Асильдар Росси тун айги.
Трусливые лжецы, кто доносил на тебя,
Пусть в этом мире попадут под камнепад.
Асильдар из Анцуха, кто вынес приговор,
Да покинет он сам Россию навеки.
Был ещё и отдельный стих, посвящённый АхI мадаву, где воспевалось его благородство, мужество и прочие достоинства. Говорят, в Камилухе есть человек, что помнит его, даст Аллах, непременно найду стихотворение и поделюсь. А пока мы знаем всего две строки из этого стиха. Их вместе с другими народными песнями исполняла известная певица Манарша Дибирова, которая была замужем за камилухцем. Они звучали вот как:
…Лъебелазда, Кьанада, къармал тун ТI омуразда
ТI ад чI ван щвараб багI арбакъ, щинкIун ана нукI кI лакье…
…У тлебелал, у тлянадинцев и в Джурмуте —
без камилухцев
Взошедшее солнце в своём зените
пропало за тёмными тучами…
Ещё одну песню поют и сегодня в Джурмуте, к сожалению, тоже не знаю её целиком:
БецI ал сардал хI алий ккун,
АхI лъимаздеги рахун,
БахI арзал сверун ккуна,
ЧКялъул малгIуназ.
Къокъаялъул цевехъан -
МухIамадтI
Пирхараб пири гI адин,
Пахрудин тI агIун ана…
В подстрочном переводе теряется красота слога, ритм, но перевожу, чтобы было понятно, о чём речь:
Воспользовавшись тёмными ночами,
Поднялись до Ахтлимала,
Окружили тайно героев
Малуъны (нечисть) из ЧК,
Предводитель Мухаммадтали
Пал первым в бою,
Пахрудин, словно молния,
Пропал в ночной мгле.
Одним словом, УхI МухIама, этот загадочный человек с противоречивым характером, оставил яркий след в жизни Антратля в прошлом столетии. Он воровал и делился тем, что ворует. Был щедр и открыт, говорил не на ухадинском говоре анцухского диалекта, а на болмаце, то есть на литературном аварском. Его мировосприятие шло вразрез и с шариатскими, и с государственными законами, но у него был свой кодекс чести, который УхI МухIама никогда не нарушал.
В нём был талант поэта и бунтарский дух. К большому сожалению, многое из того, что он написал, потеряно. Его внучка мне рассказала, что некий ухадинец после смерти УхI МухIама тетрадь с его стихами отдал одному штатному поэту из Союза писателей в Махачкале, и тот сказал, что не нашёл в записях поэзии. А сама тетрадь пропала. То ли потеряны стихи, то ли присвоил их кто-то. Ухадинец, далёкий от поэзии, махнул рукой и забыл. А я вот забыть никак не могу. В океане талантливого и бездарного воспевания страны Советов, Ленина, Сталина и коммунизма очень ярко прозвучал бы сегодня бунтарский мощный голос УхI МухIамы. Голос человека, что сочинял не для того, чтобы его напечатали, не для государственных наград, а потому что природа его была такой! Который писал не за письменным столом в душном кабинете, вымучивая каждую строчку, а так же, как и жил, как стрелял, дрался, уходил от погони, слившись со своим конём, бешено несущимся по нашим горным тропам, уносящим хозяина от верной смерти.
Будалаи, шайтаны и охотники
— Историй, как шайтаны или будалаи забирали детей, было много. Слышала в детстве от покойной бабушки, как некий гортнобец (Гортноб — это такое селение) нашёл в местности Маала Росо мальчика лет 16, непохожего на наших детей, — продолжила тётя.
— И что тут необычного?
— Дело в том, что мальчик этот был необычный. Он был не из наших, хотя был похож на наших детей. Одет был в какие-то шкурки, на голове шапка, связанная из травы. В руках держал посох с волосистым покровом наподобие рогов оленя ранней весной, а на спине у него висел небольшой мешочек из коры белой берёзы, привязанный сверху.
— Ты кто? Чей ты сын? — спросил гортнобец загадочного мальчишку, не понимая, как он мог оказаться в местности настолько отдалённой от аулов и людей. А тот ответил на чистом джурмутском говоре:
— Я сын ЦIодорил Ибрагьима… Мама моя умерла в день моего рождения, и отец мой умер незадолго до моего рождения, меня забрали к себе будалаи. Вот и хожу я по горам и ущельям, охраняю покой горных туров и лесных оленей. Мне пора… — сказал мальчик и, легко поднявшись по крутому скалистому хребту, исчез в облаках, окутавших вершину горы.