Тайная жизнь Фиделя Кастро. Шокирующие откровения личного телохранителя кубинского лидера

Санчес Хуан Рейнальдо

Тем временем вечером 17 января 1974 года, в час, когда закрываются музеи, группа боевиков похитила шпагу Освободителя, выставленную в Кинта-де-Боливар, доме-музее, в котором герой жил некоторое время. Прежде чем покинуть помещение, партизаны краской оставили на стенах свою подпись: «M-19». С этой акции, вызвавшей грандиозный скандал и ставшей пощечиной власти, группа начала партизанскую войну. Ее особенностью стало то, что речь шла о войне в городе, войне интеллектуальной, в отличие от той войны, что вели ФАРК и ЭЛН – две другие повстанческие организации страны, обе имевшие сельское происхождение.

Сказать, что кража шпаги Симона Боливара стала громкой сенсацией, значит не сказать ничего: на протяжении семнадцати лет, вплоть до 1991 года, колумбийские журналисты безуспешно искали священную реликвию, но так и не смогли выйти на ее след.

Итак,

в один прекрасный день 1980 года, когда я дежурил в приемной перед кабинетом Фиделя, около семнадцати часов было доложено о прибытии во Дворец революции Хайме Батемана, одного из создателей M-19 и главного организатора похищения шпаги. В тот день Фидель не ждал посетителя, стоя в своем кабинете, как он делал обычно, а прошел через приемную, где находился я, и встал в коридоре, с явным нетерпением ожидая Батемана. Неужели это такой особый случай? Да, и еще какой! Через минуту Хайме Батеман, сопровождаемый Барбароссой (Мануэлем Пинейро) вышел из лифта на противоположном конце коридора, и направился к нам. В руках он держал какой-то продолговатый предмет, завернутый в кусок обычной черной ткани. Момент был торжественным. Хайме Батеман принес Экскалибур, похищенный шестью годами ранее. Остановившись перед Лидером максимо, он развернул «священный Грааль» под нашими изумленными взглядами и, держа горизонтально, вложил его ему в руки.

– Команданте, вот шпага Освободителя, которую мы вынесли из музея, чтобы передать в лучшие руки, – произнес взволнованный колумбийский революционер. – Чтобы вы сберегли ее до того дня, когда станет возможно вернуть ее на родину…

– Компаньеро, отныне я – хранитель шпаги! – ответил Фидель, не сводя с нее глаз.

Затем Команданте повел нас – Батемана, Барбароссу, Эухенио Сельмана (своего персонального врача) и меня – в свой кабинет. В тот момент лишь мы пятеро знали, что священная шпага Боливара находится в Гаване, в руках Фиделя. Там она пробыла двенадцать лет, спрятанная где-то в его кабинете или в смежной с ним комнате отдыха, о чем никто не будет знать. Без малого десятилетие спустя, в 1989 году, M-19 сложило оружие и объявило о своем желание интегрироваться в легальную политическую жизнь. Но колумбийское правительство выдвинуто предварительное условие: M-19 возвращает шпагу. Тогда, точно так же, как раньше Хайме Батеман (умерший в 1983 году) приезжал вручить шпагу Фиделю, другой руководитель M-19, Архайд Артундуага, в январе 1991 года приехал получить ее из рук Команданте и тайно привезти в Боготу. После семнадцати лет отсутствия – из которых двенадцать она пролежала в кабинете Фиделя! – шпага была помещена в сейф колумбийского Банко да ла Република, а в Кинте-де-Боливар экспонируется копия.

После похищения шпаги Симона Боливара было пролито много чернил: за семнадцать лет отсутствия реликвии колумбийские газеты неоднократно сообщали, что «выяснили», что с ней стало, подтверждая свои слова «эксклюзивными» интервью очевидцев. По этому поводу высказывались даже бывшие члены колумбийского партизанского движения. В 2013 года, через тридцать девять лет после происшествия, взбудоражившего Колумбию, я видел выступление Антонио Наварро Вольфа, в прошлом лидера M-19, ставшего позднее сенатором своей страны, который, не вдаваясь в подробности, объявил, что о шпаге позаботились «кубинцы». И ни разу этот бывший революционер, который не мог не знать правду, не упомянул имени Фиделя, защищая образ Лидера максимо, который мог бы пострадать от связи с заурядной кражей в другой стране. На этом примере можно увидеть всю силу любви и верности колумбийских революционеров, даже тех, кто давно сложил оружие, и, шире, огромной части латиноамериканских левых к Фиделю Кастро.

Естественный лидер в Латинской Америке, Команданте сыграл также важную роль в Северной Африке и на Ближнем Востоке. С начала революции он создавал и развивал разведсети и подполье в этих регионах мира и воспринимал дело палестинцев как свое собственное. Многочисленные палестинские студенты приезжали изучать медицину в гаванских университетах, а бойцы Организации освобождения Палестины (ООП) проходили военную подготовку в кубинских тренировочных лагерях.

Куба также была убежищем для беглецов, преследуемых врагами Фиделя. За время моей службы рядом с Команданте я, например, узнал, что на нашей территории находится пуэрториканец Хосе Мануэль Герена. Тесно связанный с «Мачетерос» – подпольной организации, борющейся за независимость Пуэрто-Рико от США, – он с 1984 года разыскивался ФБР за

вооруженное ограбление банковского фургона в Уэллс-Фарго. В то же самое время – время президентства Рейгана – Ассата Шакур (тетка покойного исполнителя рэпа Тупака Шакура), обвиняемая в убийстве белого полицейского, совершенном в 1971 году, тоже бежала на Кубу. Совершив в 1979 году побег из надежно охраняемой американской тюрьмы строгого режима и проведя несколько лет в бегах, знаменитая активистка «Черных пантер» прибыла в 1984 году в Гавану, где Фидель предоставил ей политическое убежище, к огромному неудовольствию американского конгресса. Она до сих пор живет на Кубе.

Также Фидель установил связи с баскскими сепаратистами из Эускади Та Аскатасуна [21] (ЭТА), которых я много видел и с которыми много общался. В Гаване члены ЭТА чувствовали себя как рыба в воде, а Кастро встречал их с распростертыми объятиями. В то время их обычно принимали в здании Департамента LC/ 26 (городская герилья) Тропас, расположенном на Двести двадцать второй улице гаванского квартала Ла-Коронела. Я помню длинные имена некоторых из них: Хосе Анхель Уртиага Мартинес, Хосе Игнасио Эхарте Урбиета, Хосе Мигель Арругаэта или Мигель Анхель Апалатеги, известный как Апала.

21

Euskadi Ta Askatasuna – «Страна Басков и свобода», на баскском языке.

Сепаратисты из ЭТА многое нам дали. Они прекрасно владеют искусством обращения с самодельными бомбами с дистанционными взрывателями. Поэтому Фидель попросил их научить этому специалистов Тропас. А те в свою очередь обучали этому колумбийцев, сальвадорцев или гватемальцев во время их стажировок в тренировочном лагере Пунто-Серо-де-Гуанабо. Действительно, там есть карьер, предназначенный для испытания взрывчатки. Именно там боевики ЭТА дорабатывали свой знаменитый гранатомет «Хотаке», который использовался во время одного из покушений в Испании… и который позднее попал в руки бойцов колумбийской ФАРК.

В то время Фидель напрямую руководил всеми связями с ЭТА. Без его личного одобрения не принималось ни одно решение. В 1984 году Гавана подписала соглашение с правительством Испании (возглавлявшимся тогда социалистом Фелипе Гонсалесом) и с Панамой (ею тогда руководил Мануэль Норьега) – в рамках переговоров о мирном урегулировании баскского вопроса и предоставлении Кубой политического убежища членам ЭТА. Короче, террористам из ЭТА было позволено обосноваться на Кубе при условии, что они сложат оружие и перестанут строить заговоры против Испании. Со своей стороны Фидель обещал взять под контроль их деятельность и обязался информировать Мадрид о любых их неправильных действиях.

Но проблема заключалась в том, что умение врать без зазрения совести – один из многочисленных талантов Фиделя. Позже, столкнувшись с усиливающимися подозрениями со стороны Мадрида, Команданте стал настаивать на том, что баски «никогда не использовали кубинскую территорию для своей деятельности против Испании или какой-либо другой страны». Он даже постоянно подчеркивал, что «Куба скрупулезно следует духу подписанного соглашения». В действительности же Гавана не только принимала у себя все больше басков, чем подозревал Мадрид, но боевики ЭТА не просто не сидели на Кубе сложа руки, а активно сотрудничали с кастровским режимом, делясь с ним своими умениями и навыками в области терроризма. Помимо мастерства обращения с бомбами эксперты в городской герилье обучали офицеров Фиделя искусству похищения людей, слежке и методам ухода от нее.

Но и это еще не все. Члены ЭТА также служили тайными эмиссарами Кастро в Латинской Америке. Когда Команданте надо было тайно переправить сообщение одному из связанных с ним людей, он выбирал гонца из числа басков и посылал его на встречу с нужным человеком: профсоюзным деятелем, политиком, командиром партизанского отряда. С кубинским паспортом в кармане, но выдающий себя за испанца, такой курьер гораздо менее заметен, чем кубинец, чей акцент легко узнать из тысячи других.

Однажды, в 1993 году, Фидель решил наведаться в «протокольный дом номер 1» Тропас. И вот мы выехали кортежем на «мерседесах». На Кубе «протокольными домами» называются виллы, негласно используемые режимом для того, чтобы селить на них приезжающих на остров важных персон, гостей или шпионов. Пребывание на таких виллах гарантирует гораздо большую конфиденциальность, чем президентский дворец, за что Фидель их так ценит.