Тайная жизнь Лизы
Шрифт:
– Задержался в студии. Совершенно бестолковый барабанщик.
– Я думала, что ты пользуешься драм-машиной, – сказала Мэри.
– Да, конечно. Но она ведь тоже барахлит?
– Я не знаю, – сказала она. – Тебе лучше знать.
– Нальешь мне шампанского? – спросил Митчелл.
– Приведи-ка сначала себя в порядок, – сказала Мэри, ловко выпроваживая его в ванную. – У нас гости.
– Творческие люди, видали? – натянуто рассмеялась Мэри, когда он уже не мог ее услышать. – Иногда могут себе позволить. Одна из опасностей этой профессии.
Мы
– Конечно, когда он запишет альбом, все будет в порядке. Между записями он ни капли в рот не берет. Просто в студии такая атмосфера. Все нервничают.
– Да все понятно, можешь не объяснять, – вежливо сказал Брайан.
Но Мэри, видимо, считала иначе.
– Я мирюсь с этим только потому, что знаю, какое это трудное время для него. Если бы он не выпивал время от времени, то просто бы засох. Это небольшая плата за то, чтобы получить конечный результат.
Я с трудом подавила удивление, подумав о творческих возможностях Митчелла в данную минуту.
– Он придет в себя через секунду, – сказала Мэри, – душ его протрезвит.
– Во всяком случае, он пришел как раз к еде, – бодро сказал Брайан. – Она немного разбавит алкоголь.
Мэри с благодарностью улыбнулась ему.
Но Митчелл не появился из душа даже тогда, когда мы приступили к конструкции из меренг, которая могла бы быть памятником архитектуры, находящимся под охраной, если поставить ее в центре Лондона. Разговор быстро пошел «путем вина» – то есть иссяк.
Каждый из нас время от времени в процессе еды поглядывал в коридор, ведущий в ванную. Митчелл был в душе уже не меньше часа. Если он еще не успел помыться, то скорее всего утонул. Наконец Мэри извинилась и пошла проверить. Когда она вернулась, мы поняли по выражению ее лица, что он не умер.
– Он даже не мылся, – сказала она. – Спит, положив голову на крышку унитаза.
Мы с Брайаном улыбнулись и кивнули так, словно все было абсолютно в порядке вещей.
– Я просто подложила ему полотенце под голову, чтобы было удобней. Хотя все равно шея у него затечет, когда он проснется. Надеюсь, вы не возражаете, что я его там оставила.
– Конечно нет, – вежливо сказали мы.
– Хорошо, что у меня две ванные, да? Хотите кофе?
Мне хотелось немедленно выскочить в окно, но вместо этого мы с Брайаном остались на кофе и продолжали тупо молчать. Время от времени из кухни долетал взрыв смеха, напоминавший нам, что мы не одни. В конце концов Мэри отпустила персонал и обещала прислать им чек.
Когда через несколько секунд раздался звонок в дверь, я решила, что они что-то забыли. Мэри стала возиться с кодом, но оказалось, что гость уже прошел мимо дремлющего консьержа. Он уже стоял под дверьми.
Мы с Брайаном пытались о чем-то говорить, но вскоре все наше внимание приковали события, разворачивающиеся у двери. Мэри не впускала гостя. Их разделяла приоткрытая дверь, закрытая на цепочку.
Мэри говорила шепотом, но ее гость меньше всего заботился о покое соседей.
– Я хочу его видеть, – сказал он.
– Нет. Он спит в ванной. К тому
– Я хочу его видеть, – настаивал гость.
– Я вызову полицию, и тебя заберут.
Брайан встал со стула, уже во второй раз за этот вечер готовый прийти Мэри на помощь. Но она посмотрела в гостиную, увидела, что он встает, и махнула ему рукой, чтобы он оставался на месте.
Мы снова вернулись к кофе. Разговаривать было невозможно. Я старалась как можно громче звенеть чашкой о блюдечко, чтобы видно было, что я не подслушиваю.
– Так, отлично, – сказала Мэри неожиданно громко. – Если ты готов к тому, чтобы он появился у тебя в Рио с одним только чемоданом «Луи Вюиттон», – забирай его. Я передам ему, что ты заходил.
Наконец она захлопнула дверь, подождала пару секунд и, появившись с безумной улыбкой на лице, предложила тарелку домашнего бельгийского шоколада, словно она на секунду выскочила за ним на кухню, а не провела пять минут, ругаясь с кем-то через полузакрытую дверь.
Я умирала от желания спросить ее, что происходит. И спросила бы, если бы Брайан истинно по-джентльменски не сменил тему, заведя занудный рассказ о том, как лучше всего чистить серебро. Я подумала, что нам пора уходить, но, когда я сказала об этом, Мэри расстроилась. Мы пробыли у нее еще час. Митчелл так и не вышел из ванной. О другом госте мы не говорили.
Вечер закончился так странно, что я даже не знала, стоит ли говорить о нем в такси по дороге в квартиру Харриет.
– У нее совсем неплохо идут дела, да? – начала я, когда мы подъезжали к Гранчестер-сквер.
Брайан с сомнением посмотрел на меня.
– Я имею в виду квартиру и все остальное.
– Да. У нее отличная квартира. Очень хорошая.
Мы опять уткнулись в окна.
– Было очень напряженно, да? – спросил Брайан, когда мы вошли в квартиру Харриет.
– Ужасно, – согласилась я. – Бедная Мэри.
– Я боялся, что мне придется драться с каким-нибудь здоровым парнем. У меня даже плечо свело от напряжения.
– Давай я сделаю тебе массаж.
– В обнаженном виде.
После этих слов я довольно быстро забыла о таинственном госте Мэри.
Глава двадцатая
На следующее утро я думала о том, что надо позвонить Мэри и спросить, как она поживает. Спросить еще, как Митчелл после ночи, проведенной на кафеле. В ванной.
Я решила, что позвоню ей после завтрака. Но после завтрака мы с Брайаном опять прыгнули в кровать. Потом наступила пора обедать. Иногда, когда я макала морковку в мексиканский соус, а затем вкладывала ее в замечательный рот Брайана, у меня возникала мысль о том, что нужно позвонить Мэри, спросить, как у нее дела, и поблагодарить ее за вечер. Но потом я решила, что она позвонила бы мне, если бы случилось что-то действительно ужасное. А если бы что-то ужасное случилось с Митчеллом, мы бы узнали из новостей. Если бы включили телевизор. Но мы этого не сделали.