Тайная жизнь Маши Ромашкиной
Шрифт:
— Не хочешь извиниться?
— Перед тобой — нет. Перед ней мог бы, но где она сейчас…
— Я просил тебя закончить игру.
Его лицо мрачнеет, что удивляет меня, он ведь мастер держать фейс до победного.
— Ты сказал, игра не стоит свеч, чем только распалил мой интерес. Я думал — это вызов. Я думал, она просто ломается.
Яковлев тянется к графину и наполняет оба бокала.
— Зароем топор войны, — говорит он хладнокровно. — Тем более, что девчонка тоже оказалась не так проста и занималась махинациями с договорами.
— Я думал, она сама уволилась.
— Компания не любит разглашать такие случаи.
— Значит, игра действительно не стоила свеч.
Мы осушаем очередную порцию рубиновой жидкости и немного расслабляемся. Я откидываюсь на спинке стула, Сашка расслабляет свой модный узкий галстук.
— Так что, с твоей девчонкой действительно все серьезно? — говорит он спустя еще пару нейтральных тем.
— Это она.
Произношу просто, уверенный, что он поймет. Брови старого друга приподнимаются в знакомой манере.
— То есть?..
— Ага. Та самая. Спустя столько лет.
— Не понимаю, это какой-то извращенный план или новая версия твоих навязчивых состояний?
Яковлев шарит в этом получше моего. Чувак помешан на психологии и физиогномике. Отчасти потому он и пользуется таким успехом у слабого женского пола. Ну, и его холеная рожа тоже играет свою роль, конечно.
— Мы случайно встретились и после долгой холодной войны, наконец, вышли на откровенный разговор. Все оказалось не так, как я видел в своей голове. Злом была вовсе не она.
— И ты ей поверил.
Простая констатация факта, не вопрос, не утверждение.
— Да.
— Что ж, поздравляю с закрытым гештальтом. Теперь ты счастлив и срешь цветастыми бабочками?
Скучающий вид Яковлева преображается в насмешливый.
— Скорее долбаной радугой.
Ухмыляюсь от приятного обмена старыми добрыми колкостями.
— Что же ты? Все ещё в игре?
— И ставки стали куда интереснее, мой друг.
Очередная порция коньяка оседает в желудке теплой пеленой.
Когда мы расходимся на часах уже заполночь. Пишу Мышке смс, втайне надеясь, что она ещё не спит, и я смогу приехать к ней. Она не отвечает, и я вызываю такси до дома. Хотя несколько раз порываюсь развернуть машину и нагрянуть без предупреждения. Застать ее сонной, взять прямо в помятой постели. Снова проснуться от ее нежного шепота на ушко.
Но доза выпитого алкоголя сказывается на мне не лучшим образом, и решаю не показываться в таком виде.
Вторник начинается с кофе и стакана горячего чая для мелкой. Оставляю его на ее столе в ожидании прихода моей Мышки. Она одаривает меня угрюмым взглядом, однако расплывается в благодарной улыбке, когда видит исходящий паром напиток.
Я в предвкушении обеда. В моем кармане покоятся очередные листы из ее блокнота со сценами, которые я жажду повторить. Напряжение все нарастает, делая все мышцы тяжёлыми от ожидания. Но мои надежды на повторение вчерашнего приключения не оправдываются,
Потратив драгоценные минуты на то, чтобы оправиться от недоумения, выбегаю следом, когда лифт уже закрывается. Сзади слышу настойчивое "Рус!", но игнорирую стервозную блондинку и запрыгиваю в подошедшую следом кабинку. Выбегаю в холл как раз в момент, когда мудак-блондин вручает мелкой огромный веник и прижимается своим грязным ртом к ее щеке. Всепоглощающая ярость накрывает меня так, что я чуть не сношу стеклянные двери прежде, чем они автоматически откроются.
Тем не менее опаздываю. Мышка садится с упырем в тачку. Дорогой, спортивный Мерседес Макларен СЛР. Стоящий баснословных денег даже по столичным меркам. Откуда у мудака такая тачка?
Почему Мышка пошла к нему на встречу? Почему позволила поцеловать себя, приняла цветы, села в машину? Почему не сказала мне?!
Злость черными щупальцами охватывает в плотное кольцо. Я набираю ее снова и снова, но она игнорирует мои звонки. Самые отвратительные картинки всплывают в моем воспаленном мозгу. И к моменту, как мелкая появляется на работе, я уже все за нее решил. Заранее обвинил и покарал.
Но снова оказался тем, кто не прав. Облегчение от простого объяснения мелкой накрывает меня волной разочарования в себе. Хотя я и немного горжусь тем, что смог выразить свой гнев не привычным мне способом — словами. Что послужило тому, что мы выяснили все здесь и сейчас, не втягивая друг друга в череду новых обид.
Когда за окном собираются сумерки, я понимаю что вот он, час, когда уже никак не отвертишься от разговора. Тяну время, как могу. И обстоятельства мне благоволят — сначала урод у подъезда, потом пустой холодильник Мышки, экскурс по моей квартире. Но на чертовом блокноте все стопорится, и уйти от ответа уже не удается.
Я заготовил эту речь давно. И если бы не проклятые телефонные звонки от Яковлева, Крупского и неизвестно чего требующей Кононовой, давно бы разложил все по полочкам. Ах, если бы я поднял трубку хотя бы раз, мог бы избежать этой дебильной сцены.
Побледневшая Мышка пялится на Настену, как на врага народа, избегая встретиться со мной взглядом. Сейчас надумает себе всякого. Ну да, не сказал, но это же просто секс без обязательств и все уже кончено, разве это не очевидно? Но плюющая ядом блондинка только подливает масло в огонь своим длинным языком.
Скрываюсь в комнате на минуту, не больше, но когда выхожу, вижу только довольную улыбку Кононовой и никакой мелкой Мышки. Сука.
— Что ты ей сказала? — рычу, силясь не ударить женщину.
— Просто спросила, понравилось ли ей трахаться с тобой так же, как мне, — пожимает плечами и ухмыляется.
Натягиваю ботинки, и выталкиваю блондинку на лестничную клетку. Пока закрываю дверь, над ухом не прекращается ее саркастичный поток.
— Ой, да ладно, неужели она так хороша, что за ней прям, бежать надо?