Тайная жизнь Маши Ромашкиной
Шрифт:
Злополучный кабинет начальника отдела пустует. Видимо Летунову всё-таки отправили в декрет. Инна проходит к столу, садится в большое черное кресло и скрещивает пальцы перед лицом.
— Ну, — нетерпеливо подталкивает меня.
— Маму в больницу забрали, а телефон разрядился, не смогла тебя вчера предупредить.
Я заламываю руки, не решаясь сесть напротив нее. Снесет нафиг ураганом ее энергетики.
— Да проехали, — машет она. — Ты мне про Че ничего объяснить не хочешь?
Все же решаюсь присесть. Разговор будет долгим. Мой рассказ укладывается
— Вот это поворот! Вот это я понимаю, история! — ярко жестикулирует Инна по окончанию. — А я же чувствовала, что между вами искры летают. Я же говорила тебе, помнишь? Не зря, не зря, все-таки, чем больше попец, тем лучше он чувствует! — она заливается хохотом. — Так и что, на свадьбу, я так понимаю, тебя плюс один теперь записывать?
Ох, ты ж, скоро же грандиозное событие — мандариновая свадьба.
— Я пока не знаю. Остаётся же еще один нерешенный вопрос. Мы не говорили с ним об этом, но у меня все еще есть подозрения…
— Ой, Ромашка, он не крот, успокойся. Сегодня уже все стало известно. Вчера я каждому утвердила именно его версию проекта для "Хюгге" и сказала, что сегодня выступим с коммерческим предложением по этому заданию. И с утра один из этих проектов уже всплыл у представителей конторы, прикинь? Быстро сработала…
— А как ты об этом узнала?
— Так в "Хюгге" директором мой будущий родственник. Им так-то реклама не нужна, но по доброте душевной и обещании посидеть в выходные с их близнецами, мне помогли. Так что расслабь булки, Че твой агнец божий, и имеет все шансы стать новым главным специалистом.
Инна откидывается в кресле, удовлетворенно улыбаясь.
— Так кто крот? — я ужасная женщина, но очень хочу услышать то самое имя…
— А, самое интересное и не сказала! Так Серебрякова наша. Прикинь, не такая уж и дурочка оказалась.
— Да ладно!
Я шокирована, если честно. Ирка она же нормальная вроде была. Более менее. Ну, слегка недалекая, все о шмотках и косметике болтала, с Кононовой дружила, и тут такой финт.
— Вот это поворот! — не выдерживаю я и возвращаю Инне ее же фразочку.
— А я о чем! Я вообще не на нее ставку делала. Сейчас буду ее увольнять, хочешь поприсутствовать?
— Я, пожалуй, пас. Там работы…
— Ага, ага, знаю я, — усмехается Разумовская. — Короче, записываю тебя плюс один на свадьбу. Не забудь, двенадцатого мая! Иди, Ромашкина, иди. И пригласи мне Серебрякову. Я готова к казни.
Эпилог
— Надеюсь, безумие — это не заразно, — шепчет Руслан, когда мы прибываем на выездную регистрацию Инны и Ильи.
Я легонько толкаю его локтем в живот.
— Не ляпни только ей сегодня что-нибудь! Она итак последние недели на взводе. Сначала крот, потом массовые увольнения, еще и новая должность…
Мы проходим к цветастой арке, украшенной мандаринами, и присаживаемся на свободные места.
— Боже, почему мандарины? Почему не сиреневая свадьба, или
— Это очень долгая история*, - шепчу я. — Но не удивляйся сегодня ничему. Свадьба будет такой же, как сама Инна — креативной и безумной.
Две тощие девочки-скрипачки начинают играть марш Мендельсона. Илья Геннадьевич, наш финансовый директор, занимает место возле арки. По проходу, выложенному камнем, медленно движется невеста.
— О, Господи, — шепчет Рус.
Да, согласна. Корона из мандарин слегка лишняя. Но какая же Инна эффектная, как светится изнутри! Она так расцвела, когда в ее жизни появился правильный мужчина. Может, и я тоже? Ненароком бросаю взгляд на свое платье, оценивая, достаточно ли оно праздничное для такого мероприятия.
Это платье мне тоже досталось по наследству от Юльки, которая пообижалась на меня ровно сутки после моего молчаливого ухода, а потом разрешила быть счастливой "с этим козлом", и привезти его на ужин. Надо сказать, что тот вечер Руслан пережил стойко, несмотря на все инсинуации со стороны моей подруги.
Инна останавливается возле арки, и жених берет ее за руку. От их улыбающихся лиц слезы на глазах наворачиваются. Рядом с невестой стоит глубоко беременная Летунова в ярко оранжевом платье, плотно обтягивающем ее круглый живот. Она ужасно похожа на большой апельсин, что даже умиляет. Боже, а ведь у меня тоже когда-нибудь будут дети! Эта мысль не посещала меня с подросткового возраста, когда я ещё смела мечтать о большем.
И вот сейчас, кто бы мог подумать, у меня отношения, и, возможно, когда-нибудь они перерастут вот в это все: Мендельсон, апельсинка, навечно.
— Ну, и как вы там справляетесь без меня теперь?
Руслан выдергивает меня из собственных счастливых дум по окончанию церемонии. Он улыбается, хочет услышать, что незаменим.
— Нормально, — но я в эти игры с его эго больше не играю. — Вот без Кононовой как-то странно. Тихо и умиротворенно, что ли. Я даже мечтать не смела, что она когда-нибудь уволится. А тут сама, добровольно, вслед за тобой. Чудеса, не иначе. Даже без Ирки как-то пусто, хоть она и наделала дел, конечно. Прикинь, оказывается, ее новый дружок в фирме-конкуренте работал, она ему и сливала все наши заказы. И даже не понимала, что делает что-то противозаконное!
— Думаешь, не понимала? — Рус закатывает глаза, как бы говоря, какая я наивная.
— Ну, может и понимала, я так до конца не поняла, она реально не очень сообразительная была или мастерски притворялась. Как твоя первая неделя на новом месте?
Этот вопрос я хотела задать всю неделю, каждый вечер, что мы проводили вместе, но каким-то неведомым образом мы с Русом пришли к соглашению не обсуждать среди недели рабочие дела. Чтобы вечер был только для нас двоих.
— Нормально, — Руслан в своей манере, отвечает сдержанно и лаконично.