Тайная жизнь Санни С.
Шрифт:
– Почему обе палочки, которыми я пользовался, потерпели неудачу, будучи нацеленными на Гарри Поттера?
– продолжал разговор змееликий.
– Я не знаю, господин.
– Неужели? Моя тисовая палочка делала всё, чего бы я ни пожелал, но не убила Гарри Поттера. Дважды она терпела неудачу. Олливандер под пыткой рассказал мне о седцевинах-близнецах, сказал мне взять чужую палочку. Я сделал так, но палочка Люциуса раскололась, встретив палочку Поттера.
– Я… я не могу этого объяснить, мой господин.
Мой муж смотрел на
– Я подумал о третьей палочке. О Бузинной палочке. Я забрал её у прежнего хозяина, забрал из могилы Альбуса Дамблдора. Почему же она не служит мне? Законному владельцу? Может быть, ты уже знаешь ответ? Ты ведь умный человек! Ты был хорошим и преданным слугой, и я сожалею о том, что должно свершиться.
– Я…
– Бузинная палочка не может служить мне должным образом, Северус, потому что я - не истинный её господин. Бузинная палочка принадлежит волшебнику, который убил её последнего владельца. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Бузинная палочка не может быть по-настоящему моей.
– Но, господин!
– Другого способа нет, - сказал змееликий.
– Я должен покорить палочку. И, покорив палочку, я, наконец, покорю этот мир!
И он взмахнул рукой.
Радужная сфера с заключенной в ней змеей накрыла его визави, захватила его голову и плечи, и змееликий прошипел что-то…
Я успела только прижать Лин к себе, да и сама зажмурилась, когда раздался крик. Но все равно успела увидеть…
– Сожалею, - холодно сказал змееликий и вышел вон.
Там был кто-то еще, я слышала голоса и шорохи, но не рискнула пошевелиться, пока всё не стихло.
– Пусти, ма!
– рванулась Лин, и я от неожиданности разжала руки.
Заколоченное окно она вынесла… как спецназовец в кино, и внутрь запрыгнула так же.
Я неуклюже залезла следом за ней… и замерла.
– Папа! Папочка!
– рыдала Лин у него на груди.
– Не умирай, не умирай, слышишь, не смей!..
Крови было - хоть топись в ней. Даже если бы мы смогли как-то довезти его до больницы… Да какие тут больницы, на сто миль окрест ничего нет!
– Заклинания, Лин! Ты же меня спасла!
– я схватила ее за шкирку, встряхнула и выругалась.
За такие словечки моя мама вымыла бы мне рот с мылом, но я решила, что это обождет.
– Сейчас… - руки у нее дрожали.
– Сейчас!
– Лин, он еще дышит, - прошептала я, прижавшись к его груди.
– Но…
– Я не могу… - палочка бабушки Эйлин плясала у нее в руке.
– Я не… ничего не выходит! Не получается!
– У тебя только что все выходило, ты нас прятала, - тихо сказала я.
– Успокойся. Все будет…
– Не будет!!!
Домик вздрогнул, и я сжалась, прикрывая голову руками.
– Почему ты нас бросил?! Почему?! Чем мы хуже чужого мальчишки?!
У дома явно начала съезжать крыша, судя по скрежету,
– Это мы тебя любим, а не он!
– голос Лин взвился до верхней октавы.
– Это нам ты нужен! Сейчас, живым! Пожертвовать собой любой дурак может! А мы как же?!
Я зажала уши руками и съежилась - это был какой-то невыносимый… не звук, нет, что-то такое, от чего мне захотелось сжаться в комок и не шевелиться.
– Нет силы у таких обещаний!
– воздух уже звенел.
– Вынужденная клятва не имеет власти!
Это был не голос Лин. Я осторожно приподняла голову и будто увидела на месте дочери нашу соседку, высокую, худую и несимпатичную.
«Помогите, - попросила я, не вслух, нет.
– Помогите, Лин не справится, она еще маленькая! А вы же были когда-то лучшей на своем курсе, он говорил… Верните его нам!»
Ударило так, что я ослепла и оглохла, и даже не знаю, сколько прошло времени, пока я услышала:
– Мам? Мама?..
– Лин?
– я кое-как поднялась с пола и схватила ее в охапку.
– Ты цела?
– Да. А папа? Мам, я боюсь посмотреть… - она ревела в три ручья.
Я осторожно коснулась его руки. Теплой. И пульс был. Слабый, но был… И раны на шее… Я дотронулась - там ничего не оказалось, просто кровь запеклась. Он дышал…
– Живой, Лин, - сказала я и сама расплакалась.
– Живой… Что ты сделала?
– Это не я… - она подобралась поближе и уткнулась мне в колени.
– Это бабушка Эйлин. Это она. Гляди…
Лин показала мне палочку. Та была не просто сломана, от нее одни щепки остались, а сердцевина будто выгорела.
– Это всё - ее, - шепотом сказала Лин.
– Она будто знала. Вся жизнь…
– Для него?
– Да.
«Я поступила бы так же ради Лин, - подумала я, - хоть я и не волшебница».
– Папа? Пап?
– потормошила она отца.
– Какого хрена ты тут делаешь?
– сипло выговорил он, и я поняла, что он действительно жив.
– А ты? Санни? Это что, райские сады?
– Рай тебе не светит, - ответила я и помогла ему сесть.
– Где ты видел рай со съехавшей крышей?
– Ну… вот он, - совершенно серьезно ответил он, когда Лин кинулась обнимать его.
– Мама точно была где-то рядом. Дала мне… волшебного пенделя и рявкнула, что мне еще рано… куда-то.
– Правда, рано, - сказала я, оттирая кровь с его лица.
– Мы тебя никому не отдадим.
– Еще бы, ты нам самим нужен!
– воскликнула Лин.
– Только, па, мне теперь нечем колдовать…
– Мы тебе новую палочку купим, - пообещал он.
– Поищем что-нибудь от учеников Грегоровича. Если выживем, конечно… А моя где?
Я подала ему палочку.
– Вы мальчишку не видели?
– голос мужа дрогнул.
– Тут был кто-то, потом, когда… - Лин поежилась.
– Он убежал.
– Может, жив еще… - прошептал муж.
– А воспоминания мои он взял, не заметила?