Тайник Лешего

Колдин Илья

Компания из трёх пацанов, уже поклевавших свои порции, травила похабные шуточки.

Данил с Саввой, стараясь не обращать внимания на ржущую компанию, робко пододвинули к себе тарелки с супом.

Осипов принялся потихоньку хлебать горячий борщ, а Бабурин, не привыкший кушать первые блюда без хлеба, потянулся к хлебнице, чтобы взять оттуда один из двух оставшихся кусочков мучного изделия, как его в тот же миг шлёпнули по пухлой руке.

Раздался истерический смех.

Упитанный мальчик поднял вверх свои испуганные

глаза, и перед ним сквозь толстые линзы очков предстали лица нахально ухмыляющихся одноотрядцев, чьи язвительные взгляды были прикованы к нему. Бабурин напрягся, чувствуя, как его начинает трясти.

– Эээ, жирдяй, хлеб не трогай. Нам ведь не останется, – недовольно процедил самый тощий из хулиганов со сдвоенной родинкой на костлявом подбородке.

– Тебе бы вообще диету соблюдать, – добавил второй, походящий на панка из-за своего зелёного ирокеза.

– Ога. Врачи говорят, вредно хомячить сутки напролёт, – припомнил говнюк типично азербайджанской внешности.

– Он к зиме откармливается! – с издёвкой предположил первый, и всё трио снова по-идиотски загоготало.

Савва покраснел, едва сдерживая слёзы.

– Зачем ты его обижаешь? Себя-то в зеркало видел, дрищуган? – вступился за друга Данил и осмелился заглянуть в глаза главному пакостнику, восседающему напротив него.

Тот на мгновение даже потерял дар речи. Подобным образом ему ещё никто не отвечал.

– Чё проквакала, царевна-лягушка??!

– Чего слышал, бородавочник, – смело огрызнулся Данил, ненавязчиво подшутив над сдвоенной родинкой неприятеля.

– Зубов что ли много? Я их тебе быстро пересчитаю! Сиди и жри молча, пока не трогают!

– Аппетит своим присутствием портите. Он у меня обычно пропадает при виде грязных свиней, ковыряющихся в навозе, – бросил Осипов, чувствуя, как учащённо бьётся сердце.

– Ух ты, смелая козявка! Походу, придётся дрессировать, парни! – обратился светловолосый хулиган к товарищам.

Азербайджанец хрустнул пальцами, показывая готовность к действиям, а другой, с лакированным зелёным гребнем на репе, подхватил:

– Надрессируем, Тимми! Под конец смены эти двое нам ползком тапочки в зубах приносить будут и жопы своими языками подтирать, вместо туалетной бумаги!

– Ну да, из Вас же дерьмо так и лезет! – продолжал язвить Осипов. – Боюсь, подтирать Вам придётся не только зад…

– Хватит, Даня! Не надо! Они же из нас отбивные сделают, – взмолился Савва, всхлипывая носом.

Он машинально достал из кармана замызганный платочек и взялся утирать им жёлто-салатовые сопли, выступившие из ноздрей.

– Ты нарвался, ушлёпок! – трясясь от злости, прохрипел Осипову Тимофей. – Я тебя размажу! При первой возможности! Понял? А Забит и Яков мне в этом помогут!

– И ты, откормыш, не думай, что отмазался! Получите оба! – поддержал главаря парень с ирокезом.

После сих слов Савва побледнел. Его лицо, на котором читалась

полная обречённость, сделалось плаксивым и несчастным.

– Послушайте, мы не хотели Вас обидеть…прошу, не бейте меня, – малодушно захныкал потерявший аппетит Бабурин.

– Не извиняйся перед придурками, – пресёк его Осипов повелительным тоном. – Пойдём отсюда, воняет…

Данил театрально скуксил лицо и, помахав рукой перед сморщенным носом, покинул своё место. Савва закосолапил за ним.

– Вы поняли, говноеды? Вам конец! – послышалась угроза за спиной, однако Осипов проигнорировал её.

Когда Савва с Данилом проходили мимо Инны, вожатая с набитым ртом поинтересовалась:

– Куда направились?

– К выходу, – ответил Осипов, кивнув головой на дверь.

– Уже поели?

– Да, – растерянно промямлил Данил.

Ему хотелось обо всём рассказать, но он сдержался. “Я мужик, а не тряпка!” – твердил он про себя.

– В следующий раз я лично проконтролирую, как Вы питаетесь, – и брюнетка, повернувшись обратно, продолжила трапезу.

Осипов с Бабуриным вернулись в холл и уселись на подранный диван. Желудок у обоих негодующе бурчал, требуя, чтобы в него опустилась еда.

– Блин, кушать хочется. Внутри всё выворачивается! – простонал очкарик, держась за своё объёмное пузо.

– Ладно, потерпим до полдника, – с кислым лицом решил Данил.

– Ты хоть супа успел похлебать, а в мой рот даже крошки не упало. Я скоро подохну! – пессимистично заключил пухляш. – Мне же не дотянуть до полдника!

– Хочешь – иди обратно! Я не намерен выслушивать твоё нытьё, надоел! – нервно буркнул Осипов.

– Извини. Просто я не привык так питаться.

– Тебе нравится терпеть унижения?

– В их словах имеется доля правды. Я толстяк и мне не мешает сбросить десяток-другой килограмм…

– Без разницы. Они не имеют никакого права оскорблять тебя, меня или кого бы то ни было ещё!

– Спасибо, конечно, что заступился за меня. Только, чую, нам достанется на орехи!

– Мы же не девчонки, Савва! Возьми уже себя в руки!

Очкарик громко сглотнул слюну и притих, растерянно вперившись в пол. В животе продолжалась круговерть, а из головы никак не выходила мысль о том, что ему с Данилом в скором времени крепко наподдают.

Дверь из столовой открылась, и в холле возник ровесник Осипова и Бабурина, невысокий щупленький мальчишка в полосатой матросской майке, заправленной в тёмно-синие шорты, и потрёпанных сандалиях, оголяющих его грязные пальцы.

Мальчик устремился к Данилу и выразил восхищение:

– Ну ты и смельчак, уважуха! Обычно, этим задирам никто не рискует перечить!

– Знаешь их? – уточнил Осипов.

Мальчишка утвердительно кивнул и объяснил:

– Вся моя школа стоит из-за них на голове! Хулиганы номер один! Яков, Забит и, конечно, Тим, главный член их сортирной кучки.