Тайное венчание
Шрифт:
— Я… боюсь, я не очень понимаю, о чём вы говорите, месье, — ответила Вернита.
— Сколько вам лет?
— Девятнадцать. Через два месяца исполнится двадцать.
— Как давно умер ваш отец?
— Два года назад.
— И с тех пор вы жили вдвоём с матерью?
— Да.
— Не понимаю, о чём думали друзья вашего отца!
Вернита поспешно отвела глаза.
— Мама… заболела, — поколебавшись, начала она, — и мы были так бедны, что не могли поддерживать знакомств.
— Понимаю, — заметил
— Мы… мы были слишком горды, чтобы просить о помощи, — пробормотала Вернита, отчаянно подыскивая какое-нибудь подходящее объяснение.
— Мне кажется, — заговорил граф, — истинные друзья остаются друзьями при любых обстоятельствах и, конечно, всегда готовы помочь в трудную минуту.
С этим Вернита была совершенно согласна.
— Так должно быть, — ответила она неожиданно для самой себя, — но люди слабы и не всегда поступают так, как нужно.
— Вы узнали об этом на своём опыте?
— Нет, ко мне люди были добры… как вы, — ответила Вернита.
Она произнесла это, не подумав, и покраснела.
— Благодарю вас, — негромко ответил граф. — Я хочу помочь вам, мадемуазель Вернита, очень хочу — но не знаю, как это сделать. — Он тяжело вздохнул и продолжал: — Я — перелётная птица, могу уехать в любой момент. Не знаю, правильно ли я сделал, когда привёл вас в особняк Шаро…
— Это лучше, чем остаться совсем одной…
— Так думал и я, пока не увидел вас сегодня утром.
— Я что-то сделала не так? — испугалась Вернита.
— Нет, нет, — успокоил её граф. — Понимаете, мне ещё вчера показалось, что вы не похожи на обычную швею. У меня на глазах вы упали в голодный обморок: мне стало жаль вас, и я довёз вас до дома. Но сегодня утром…
Немного помолчав, Аксель продолжал:
— Увидев вас в этом сиреневом платье, я понял, что не ошибся в своих предположениях. Вы — настоящая леди и рождены для иной жизни, чем та, которую ведёте сейчас.
— Знатное происхождение, к сожалению, не гарантирует от бедности, — улыбнулась Вернита. — Думаю, за родословное древо предков мне не дадут ни единого су.
— Вам повезло, что вы хорошо шьёте.
— А мама умела вышивать и ткать гобелены. Этим мы и зарабатывали себе на жизнь.
В голосе Верниты звучала глубокая печаль — она думала о том, что все эти умения не спасли маму от голодной смерти.
— Я очень беспокоюсь, — произнёс граф.
— О чем?
— О вас. Что с вами будет? Вы когда-нибудь задумывались о своём будущем?
Вернита едва не ответила, что с окончанием войны она надеется вернуться к прежней жизни, но вовремя прикусила язык. Вместо этого она сказала:
— Возможно, принцесса сочтёт меня незаменимой, и я буду путешествовать вместе с ней.
— Почему вы
— Я слышала, что она недавно вернулась из Рима, — ответила Вернита, — и, мне кажется, она рано или поздно вернётся туда: ведь её муж оттуда родом, и там у него поместья.
— Да, пожалуй, — ответил граф, — но что толку с того, что вместо французов вы будете окружены итальянцами? Они тоже падки на женскую красоту: быстро влюбляются и легко остывают.
Вдруг, к удивлению Верниты, граф стукнул кулаком по столу с такой силой, что едва не расплескал кофе.
— Mon Dieu! — выругался он. — Вы прекрасно понимаете, о чём я! Где и как вы в нынешней вашей жизни найдёте себе достойного мужа?
— Мужа? — в удивлении переспросила Вернита.
— Да, ведь к этому стремятся все девушки. У вас нет никого, кто мог бы позаботиться о вашем браке, значит, придётся думать об этом самой.
— Я не могу… не могу об этом думать, — тихо ответила Вернита.
— Но вы, как и любой человек, нуждаетесь в любви, а та любовь, которую неминуемо предложат вам в особняке Шаро, редко заканчивается свадьбой.
Вернита, поражённая и смущённая его откровенностью, не знала, что ответить. Наконец, отвернувшись, она проговорила:
— Вы имеете в виду…
— Да, именно это я и имею в виду! — резко прервал её граф. — Вы необыкновенно хороши собой, а дворец принцессы Полины всегда полон мужчин — мужчин, которые приходят туда полюбоваться на принцессу, но, если они не слепы и не глупы, непременно обратят внимание на вас.
Помолчав, он продолжал:
— А слуги в самом доме? Казначей, главный конюх, множество других — все они неминуемо будут преследовать вас своим вниманием, и я не знаю, можете ли вы сопротивляться им, даже если захотите.
— Вы меня пугаете, месье!
— Я и хочу вас напугать, — ответил граф. — Я хочу, чтобы вы поняли, что вас ждёт, и подготовились к этому! Mon Dieu! Если бы я мог увезти вас отсюда!
После долгого молчания Вернита ответила:
— Я понимаю, что вы хотите сказать, и благодарна вам за вашу заботу. Но вы, кажется, забываете, что я знаю, что хорошо и что дурно, и никогда не делаю ничего такого, что не одобрили бы мои отец и мать.
Граф улыбнулся: открытая, добрая улыбка прогнала с его лица прежнюю мрачность.
— Вы думаете, я этого не знаю? — спросил он. — Ваши красота и невинность, Вернита, освещают вас каким-то особым светом. К несчастью, именно этот свет влечёт к женщинам мужчин, давно забывших значение слова «целомудрие».
Вернита задумалась… и вдруг у неё против воли вырвались слова — тихий, почти безнадёжный всплеск отчаяния:
— Ах, если бы вы взяли меня с собой!
Лишь произнеся эти слова, девушка поняла, как дерзко и даже непристойно они звучат.