Тайны белых роз
Шрифт:
Винсент скептично взглянул на миниатюрные раскуроченные коробочки хлопка, которые меньше всего напоминали не то что кукурузу, но и в принципе, что-то съедобное. Скорее уж упаковочный материал для перевозки хрупких вещей. Но сдался под умоляющим взглядом.
– Сегодня все для моих дорогих дам, – улыбнулся он, занимая очередь. – Присоединишься, Элизабет?
Та осторожно кивнула, определенно, как и жених, не доверяя незнакомому лакомству, но поддавшись воодушевлению подруги и атмосфере чуда, царящей в этом удивительном месте.
Отстояв очередь, Винсент надышался сладостями до легкого головокружения. Потеряв дам из
– Вот вы где, – сказал он, не скрывая облегченного вздоха. В такое-то время поступать столько неразумно. – Амелия, разве можно заставлять своего дядю так волноваться? А если бы меня удар хватил?
На все шутливые сетования, Амелия лишь поцеловала его в нетронутую щетиной щеку, забирая заветную коробочку.
– Там совершенно невозможно дышать. Надеюсь, под куполом будет свежее, – заметила Элизабет, также забирая порцию угощения, но прежде чем пробовать, с любопытством покрутила в пальцах кукурузину.
– Ну, полагаю, на арене не станут ничего жарить, – попытался развеять ее волнения Винсент и первым попробовал на вкус невесомый белый шарик, который буквально растаял у него на языке, оставляя после себя сладкую маслянистость.
И он должен был признать, что ощущения весьма приятны. Амелия просияла. Ей всегда было важно знать, что ее идея оказалась удачной, важно чувствовать похвалу. Иногда Винсенту казалось, будь она чуть мягче, то под давлением, безусловно, безмерно любящего ее Артура, она бы и вовсе не поднимала головы.
Они успели поделиться впечатлениями, когда раздался первый звонок, хотя назвать так низкий звон колокола, висевшего при входе, было бы неверно. Собравшиеся потянулись к амфитеатру с блюдцем арены в центре, но спутниц Винсент придержал, избегая толчеи, в которой трудно уследить за возможной опасностью. Они пошли со второй, более редкой волной, занимая места во втором ряду.
Амелия нервничала, елозя на месте, словно непоседливый ребенок. Мягко улыбнувшись племяннице, Винсент осторожно сжал тонкие девичьи пальчики, разделяя с ней предвкушение. Отчасти он тоже готов был испытать этот почти детский восторг, ощущение которого уже изрядно подзабыл. С некоторых пор, Винсент предпочитал иные развлечения…
После третьего удара колокола в зале убавили свечи, и теперь освещенным оставалось лишь пространство вокруг круглой песчаной арены, на которой артисты творили настоящие чудеса. Не только прекрасные спутницы, засмотревшись на очаровательных ловких собачек и мужественных всадников, вытворявших на спинах скачущих коней невообразимое, но и сам Винсент позабыл про угощение. О, мужчине тоже нашлось на что посмотреть. Например, на облаченную в белое воздушную гимнастку, которая проделывала под куполом вещи, на которые не сподобилась бы, пожалуй, ни одна танцовщица. Или на силача, что вертел над головой огромные булавы и одной рукой ставил экипаж на задок вместе с кучером. Да и темноволосая красавица, танцующая на белой лошади, тоже была очень даже ничего. И это заметил не только он, но и громко фыркнувшая Элизабет…
Он смущенно улыбнулся, сказав, что давно не видел столь
– Я вас сейчас рассажу, если не прекратите, – едва слышно, но искренне возмущенно зашипела Амелия ему на ухо, обжигая дыханием.
Винсент передернул плечами, демонстрируя, что вообще ни при чем, и вновь устремил взгляд на арену. Света в зале стало еще меньше, и помощники вынесли факелы, показав первоклассную ловкость в обращении с огнем, жонглируя, пока в центр, из-под купола, не опустилась одетая в красное юная прелестница. Конферансье объявил выступление глотательницы огня, и они все трое подались вперед. Винсент мог поспорить, что если не обе его спутницы, то Амелия наверняка испытала желание оказаться на месте красивой, смелой девушки, купающейся в овациях и блестках, которыми было расшито короткое платье.
На сцену вынесли два небольших тонких пылающих факела, с которыми глотательница прошла по кругу, вертя их в руках и периодически проводя пламенем по обнаженной коже рук под восхищенные возгласы из первых рядов. Вернувшись в центр, чуть запрокинула голову, направляя пламя в себя, чтобы, отбросив погасший факел, извергнуть проглоченное пламя из собственно горла.
– Как она это делает? – послышался детский шепот с соседнего ряда.
О да, он бы тоже не отказался узнать, какие уловки используют глотатели огня и шпаг, но, увы, артисты ревностно хранили свои профессиональные секреты. Впрочем, оно и понятно – от этого зависела их слава и заработки.
Вряд ли кто-то понял, что случилось, когда юная глотательница поднесла к губам второй факел. Только Винсент заметил. Едва уловимое движение, а может, тень, скользнувшую по песку. Точно неожиданный порыв ветра направил пламя, и девушка вспыхнула, целиком охваченная им. От длинных светлых волос и платья из тончайшего шелка в мгновение ока ничего не осталось. Закричала, подняв в зале волнение, переросшее в панику. На арену выскочили работники цирка. Пытаясь сбить упрямое пламя, накрыли ее тяжелой тканью, поливая водой, вот только помочь бедняжке было уже невозможно, и кто-то покачал головой. Это последнее, что увидел Винсент, так как они были вынуждены покинуть свои места.
Едва толпа, которой они позволили увлечь себя, чтобы не оказаться сбитыми с ног и затоптанными, вынесла их прочь из амфитеатра, Винсент потянул спутниц в сторону. Они прижались к стене, выжидая. Амелия прильнула к нему, спрятав лицо на груди, и он, утешая, погладил ее по волосам, другой рукой сжимая ледяную ладонь Элизабет.
Девушек трясло. У него и самого перед глазами стояла эта ужасающая сцена. Он видел множество смертей, расследовал жестокие убийства, чего стоил тот же обезглавленный Крейвен, но образ вспыхнувшей, как свечка, цирковой артистки не желал покидать сознание.
Состояние шока было чем-то новым для Винсента. И не сказать, что подобный опыт ему понравился… С трудом поборов охватившее его оцепенение, он поцеловал Амелию в макушку, чтобы решительно отстранить.
– Пойдемте.
Проводив к выходу через опустевший холл, усадил обеих спутниц в экипаж, наказав Томасу доставить обеих в особняк Беррингтонов. Пообещав скоро приехать следом, вернулся в здание, наполненное тошнотворным запахом горелой плоти и ткани. Спасаясь от которого, прижал ко рту платок. Прошел на арену.