Тайны белых роз
Шрифт:
Конечно, ему ведь наказали присматривать за кузеном. Или Эвану самому не терпелось поближе познакомиться с пленником? По губам Винсента скользнула слабая усмешка.
– Надеюсь, он не заскучал?
– Он взволнован, милорд, – отозвался дворецкий, поливая его плечи теплой водой, согревая. – Приглашал к госпоже Кэмпбелл медика. Кажется, проблемы с ребенком…
Беда никогда не приходила одна, эту горькую истину Винсент усвоил с детских лет. Да, Джульетта была слаба здоровьем. Однако они все же надеялись, что первенец Эвана увидит этот не такой уж и белый, но не лишенный удовольствий свет. Настроение, почти было наладившееся, вспорхнуло бабочкой и растворилось
– Эван. Что случилось?
Кузен обессиленно запрокинул голову на спинку дивана и даже не сразу нашел в себе силы откликнуться, сев нормально. А когда все же нашел, голос его звучал тихо и надломлено:
– Ребенок очень слаб… И неправильно расположен. Велик риск, что они погибнут. Оба.
– Эван… – вести оказались еще более дурными, чем ему представлялось. Увы, смертность при родах среди старой аристократии всегда оставалась высока, несмотря на все их технологии, дающие преимущество над простыми смертными. – Держись. Может, ребенок еще примет нужное положение? Время есть.
Вздохнув, Кэмпбелл обессиленно закрыл лицо руками. Его жизнь в последнее время рассыпалась как карточный домик. И все, что оставалось Винсенту, это участливо сжать его плечо, понимая: спасет Джульетту и ребенка, не иначе как чудо.
Наконец придя в себя, Эван чуть встряхнулся, благодарно накрыл ладонь кузена своей.
– Ты как себя чувствуешь?
Винсент качнул головой, не в настроении обсуждать собственные проблемы, что, кажется, напрягали окружающих сильнее, чем самого “больного”. Распорядившись об ужине на двоих, все же соизволил ответить:
– Я в порядке. Собираюсь навестить нашего друга, дабы кошмары не стали реальностью. Пойдешь со мной? – предложил он, плеснув в два бокала коньяка.
– Ну раз уж я в это ввязался, было бы глупо оставлять тебя на полпути. Тем более ты можешь сотворить что-нибудь настолько дикое, что запертый в чулане попелави покажется детской шалостью, – усмехнулся Эван, тем не менее благодарно принимая бокал.
Подняв свой, Винсент провозгласил тост за успешное предприятие, и осушил до дна, чтобы налить еще. Ему необходимо было выпить. Упал в кресло напротив, вздохнув. Завтра, скорее всего, придется ехать к Артуру с образцами. Вряд ли обычное оборудование сможет провести необходимый им анализ. Эван заметил, что визит следовало бы нанести в любом случае, но Винсент его проигнорировал.
После ужина они спустились в подвал, сразу отметив, как изменилось поведение существа. Оно притихло, более не пытаясь вырваться, и даже словно бы потускнело.
Нахмурившись, Винсент подошел чуть ближе, размышляя о том, как подступиться к существу. Потянулся было за одним из стилетов, но Эван остановил его, попросив подождать. Сам же он в это время, выводил пером на белых хлопковых перчатках защитную печать.
– Мне не хотелось бы, чтобы эта тварь спалила тебя, словно фитиль.
И Винсент не мог не признать, что это хорошая мысль. В конце концов, пока они не узнали попелави поближе, осторожность не помешает. Тем более, оказалось, коварная тварь лишь притворялась смирной. Стоило человеку приблизиться, с намерением проверить, имеется ли в теле существа что-то похожее на кровь или иную жидкость, как оно стремительно бросилось вперед. Отброшенное невидимым ударом, когда до жертвы оставались считанные дюймы. С силой ударившись о невидимую преграду иссушенным, выпирающим хребтом, существо взвизгнуло, а поднявшись на ноги зарычало, подобно взбешенному псу, и изо рта его пошла
– Похоже, шприц нам не понадобится, – сделал вывод Винсент.
Зато дымку удалось заключить в стеклянный сосуд, воздух в котором немедленно принял грязноватый оттенок. Уже есть с чем к Артуру явиться. К нему прибавился кусочек кожи, что обтягивала сухие кости, и острый точно бритва зуб, выбитый клинком при попытке попелави его перекусить. Все же, решение воспользоваться для исследования одним из клинков предков, оказалось как нельзя более верным, ведь их ковали для борьбы с Тьмой. А что есть попелави, как не ее порождение?
А может, Винсент только убеждал себя в этом, слушая болезненный скулеж? И тем легче было самоубеждение, чем агрессивнее существо реагировало на обидчика, едва не вцепившись в глотку. Впрочем, вряд ли для его мягкосердечных дам это стало бы убедительным аргументом. Благо, они не узнают…
– Может, его покормить, чтоб не сдох? – с ноткой вины в голосе предложил Винсент, когда они закончили, отступив от существа, обессиленно свернувшегося калачиком на полу, прячась в дымке, которую и источало.
Эван взглянул на попелави, и на лице его отразилась смесь ненависти, омерзения, опаски и жалости. Заметил, что если у Винсента есть лишние слуги, то, конечно, можно попробовать.
– Кто знает, может, его устроит и нечто лишенное души. Это тоже не мешает проверить, – передернул плечами Винсент, отворачиваясь. Все же, он не был палачом, и если бы не крайняя необходимость… – Прикажу Генри купить какую-нибудь птицу.
Засмеявшись, Эван заметил, что их дамы убили бы Винсента за мысль, будто у несчастного петуха нет души. Выдав ответный смешок, Файнс склонен был с ним согласиться, памятуя, как после ежегодной охоты несколько лет назад юная Амелия уговорила отца оставить у них осиротевшего лисенка.
Они выпили по чашечке кофе, обсуждая предварительные наблюдения и гипотезы, появившиеся во время исследования попелави, а потом, посмотрев, как стремительно темнеет за окном, Винсент предложил кузену остаться на ночь. Однако тот отказался, заметив, что нужен супруге, и он предоставил экипаж. Сам же барон спустился обратно в подвал, но в лабораторию. До завтра он не вытерпит. Кроме того, хотелось явиться пред очи брата с чем-то более конкретным и весомым, чем голые теории.
Конечно, надежда на то, что его небольшая лаборатория покажет хоть что-нибудь, была слабой, но, скинув жилет, барон натянул лабораторный халат из тяжелой плотной ткани. Сосредоточено перебирая с десяток застежек, усмехнулся сам себе, пожалуй, впервые за годы работы в лаборатории действительно исполняя технику безопасности. Выставив на стол все имеющиеся в его распоряжении реактивы, приступил к делу. В конце концов, к его, надо признать, искреннему удивлению, попелави оказался более чем материален, а значит…
Наверх Винсент поднялся только утром. За окном едва начало светать. Голова кружилась от очередного недосыпания, желудок настойчиво требовал хоть чем-нибудь разбавить галлон выпитого кофе, но оно того стоило. Опыты показали реакцию на раствор серебра, меньшей концентрации, чем тот, которым накачали Крейвена, и щелочь. Но восхитительнее всего, конечно, оказалась реакция кожи попелави на ультрафиолет.
Устало скинув на спинку тяжелый халат, заляпанный реагентами, Винсент обессиленно рухнул на стул. Уткнулся лбом в столешницу, не в силах удержать чугунную голову. Через пару минут, мягко ступая, к господину подошел Генри, едва слышно опустив на стол поднос с трапезой.