Тайны белых роз

Захарова Ирина

Виктор вопросительно изогнул бровь, благодарно кивнув Генри, наполнившему для него чашку кофе. Сделал небольшой глоток и хмыкнул.

– Звучит заманчиво. Только с каких пор ты стал ценителем мужской красоты?

– Попрошу без намеков, – усмехнулся Винсент. – Я лишь выражаю мнение большинства представительниц слабого пола. Хотя сегодня, возможно, нам придется попробовать нечто более экзотическое, чем до сих пор. Готов?

Подавившись, Виктор рассмеялся, едва не расплескав кофе, и отставив чашечку на стол, поднялся на ноги:

– Я-то

всегда готов. Но “пробовать” будешь ты. Я лучше буду тем, кто соберет на тебя компромат.

– Предатель.

Посмеиваясь, представляя себе, как придется вертеться, чтобы соблюсти остатки приличий и добыть сведения, Винсент поднялся следом. Сделав последний глоток кофе на ходу, объявил, что начнут они, все-таки, с традиционных заведений. И, кажется, даже услышал этот несчастный вздох, сорвавшийся с губ дворецкого.

– Что у вас тут произошло, пока меня не было? Ощущение, будто апокалипсис в миниатюре, – наконец хмыкнул Виктор, вместе с Винсентом выходя на улицу, но не спеша забираться в экипаж. Только затянулся табаком, и на лице его отразилась какая-то обреченная усталость. Хотя люди близкие к медицине назвали бы ее хронической.

– Ты будешь смеяться, но церковники, похоже, готовят очередные гонения. И из Тьмы полезли потусторонние твари. Потому, шутки шутками, а надо вернуть Матиаса домой прежде, чем кто-то из них доберется до мальчика. Нас и так слишком мало…

Виктор покачал головой, пытаясь оценить масштабы трагедии. Грустно усмехнулся, заметив, что нельзя их и на две недели оставить. Все без него разваливается. Особенно сам Винсент. И Файнс только и смог улыбнуться в ответ. Мягко сжал его плечо, как бы утверждая, он все еще здесь и беспокоиться не о чем.

Что бы Винсент не думал о местонахождении Матиаса, они все же заглянули в книжный магазин, убедившись, что тот заперт, и в магазин редкостей, который не так давно открылся в Старой Столице, и только потом отправились в рейд по борделям, не забыв заглянуть и в “Черную орхидею”. Заведение, в котором, следовало признать, он бывал частенько, и не только с целью расслабиться.

Он привычно поднялся по высоким ступеням и, поприветствовав громилу-привратника, который совмещал в себе также обязанности охранника и вышибалы, толкнул массивные обитые железом двери.

Помещение с высокими колоннами, переходящими в готический стрельчатый свод, и яркими витражами в круглых окнах, во время заката рождающих иллюзию блуждающих огней, и обставленное современной мебелью в черно-красных тонах, с шикарным баром и карточными столами, ставки за которыми не превышали арс, предназначенные исключительно для приятного времяпрепровождения, напоминало одновременно святилища смертных и дорогой мужской клуб. Возможно, отчасти, именно это неожиданное сочетание, до глубины души возмущающее церковников, да искреннее радушие хозяйки, так привлекало Винсента, предпочитающего "Черную орхидею" другим, даже очень недурным борделям. Нравилось "оскорблять" чужого бога, вытворяя в этом месте совсем непотребные вещи.

Роскошные

дамы, любезные господа, расположившиеся в большой гостиной, пока не заняв отдельные покои, вели разговоры, о которых в приличном обществе и подумать было страшно. А здесь они отчего-то верили, что услужливо подаваемые при входе маски из черного бархата действительно сохраняли их анонимность. Винсент чуть дернул уголком губ, узнавая если не каждого, то очень многих. К примеру, в самом темном углу, устроившись в уютном кресле, племянник мэра лапал совсем уж юную прелестницу, а дочь Хейлера угощалась вымоченной в морфии клубникой из рук мужчины. Стань свидетелем этого ее муж, немедленно бы… умер от зависти. Интересно только, к кому именно.

Подоспевшая красавица предложила им маски, но и Винсент и Виктор привычно отказались. Им скрывать было нечего.

Узнав о дорогих гостях, к ним, из потайной комнаты, хранящей покой королевы сего оазиса разврата и удовольствий, вышла совершенно очаровательная хозяйка заведения, госпожа Орихиме.

– Рада видеть вас, господа! – обольстительно улыбнулась женщина, поприветствовав каждого легкими поцелуями в щеки. Нежным жестом стерла алый след с щеки Винсента. – Вы давно не навещали нас…

С этой фразой, казалось, с налетом укора, женщина развернулась вполоборота, чтобы отдать указание подать напитки. Обладающая поразительной красотой белокожей фарфоровой куклы, она чем-то напоминала дочерей Мизанель. По легендам, дочери темнейшей из богинь были столь прекрасны, что каждый из смертных мужчин терял голову, от одного только взгляда на красавиц. Вот только морщинки, залегшие в уголках глаз, выдавали – юная фея не так уж и юна.

– Что правда, то правда, – согласился Винсент, кивнув. – Все дела, дела… Увы, госпожа Орихиме, но и сегодня нас тоже привели они.

Удрученно вздохнув, ведь сие обстоятельство действительно огорчало, он взял бокал шампанского, предложенного ему юной нимфеткой, чьи длинные рыжие локоны мягкими волнами ложились на едва прикрытую грудь. Новенькая?.. Судя по взгляду Лангеруса, она привлекла и его внимание. Эх, Матиас, Матиас…

– Ох, конечно! – понимающе улыбнулась женщина и, поманив гостей за собой, скользнула вверх по широкой лестнице, устланной роскошной красной ковровой дорожкой. – В этом месяце даже чуть больше, чем обычно. Поговаривают, скоро прибудет король, тогда я смогу озолотить вас, ваша милость.

От последней новости, должно быть, над Старой Столицей сгустились и без того черные тучи, но Винсент ничем не выдал беспокойства, улыбнувшись:

– Это не может не радовать. Только, если это не создаст неудобств, я пришлю за деньгами поверенного. Завтра. Нам с бароном еще предстоят дела в городе, – поведал он, скрывая, что впервые забыл о дне выдачи дивидендов от вложений, сделанных еще дядей, что купил здание через подставных лиц и помог такой же бывшей нимфетке открыть собственное заведение. – Кстати, к вам сегодня не заглядывал Матиас Беррингтон?