Тайны белых роз
Шрифт:
Винсент отошел к окну, бросив взгляд на тонущий в дымке дождя сад, в котором любил пропадать в детстве. Большой, тенистый, с преобладанием вязов и, конечно, глицинии, со множеством узких дорожек, декоративных каменных мостиков, через несуществующие ручьи, и укромными беседками, что прятались в густой буйной зелени. В них можно было не только отдохнуть, но и побыть наедине с собой. Снова слишком небрежно, относительно ситуации, пожал плечами:
– Если и так, культисты тщательно прибрали за собой. Лично я не заметил ни единой детали, говорившей бы о неком обряде.
– “О
Винсент и рад бы был подразнить брата, но ситуация не располагала. Потому он повторил, что не обнаружил иных признаков, за исключением обезглавливания жертвы. Возможно, ситуация прояснится после ознакомления с материалами дела, собранными полицией, пока же, стоит предупредить Совет и быть более осторожными.
– Если на нас открыли охоту, следующий удар не заставит себя ждать, не сомневайся, – заверил он, сжав пальцами переносицу.
Культисты, чтоб сожрала их Тьма, зачастую прятались по своим норам, читали старые книги, пытались дешифровать мертвые языки и как многие больные люди были тихими и не доставляли проблем. Но были и периоды обострений, когда, раз в пару сотен лет, уверовав в себя, они хватали ритуальные ножи, топоры да факелы, и на всех парах неслись привносить в мир, по их мнению, темное, доброе, вечное. Все три эпитета, безусловно, были исключительно субъективны, так как мировоззрение культистов шло вразрез не только с мировоззрением представителей старой аристократии, но вгоняло в ступор даже среднестатистических простых людей, которым что культисты, что изгнанники – равно еретики.
Заметив невольный жест, Артур обеспокоенно поинтересовался: спал ли тот ночью? Винсент лишь улыбнулся уголками губ, закатив глаза, когда в спину ударило замечание о том, что Артур и не представлял, как тяжело быть сыщиком на службе короля. Почти каждую ночь отправляться в рейды по борделям и опиумным курильням города, дабы лично участвовать в следственных экспериментах и досмотрах с пристрастием! Винсент фыркнул. У каждого сыщика свои методы ведения дел. Одни зарываются с головой в пыльные книги и досье, а другие бросаются в гущу событий.
– Ты взял образцы? – наконец, прекратив перепалку, поинтересовался Артур и позвонил в колокольчик, чтобы распорядиться о завтраке и кофе.
– Разумеется, – показал Винсент пробирку. – Спасибо Миллеру. Когда я прибыл на место преступления, там яблоку было негде упасть, а уж остаться наедине с покойным… Кстати, с нас результаты экспертизы.
Он устало опустился в кресло визави брата.
– Надо как-нибудь уважить Рупперта, помимо экспертизы, – заметил Артур, разглядывая пробирку на просвет, словно мог на глаз определить наличие посторонних веществ в густой субстанции. – Сам сделаешь или мне доверишь? Не хотелось бы, чтобы ты опять разнес семейную лабораторию.
Естественно, Винсент не забыл последнюю аварию, причиной которой стала неожиданно сильная реакция на неизвестное вещество, найденное на месте преступления,
Младший Файнс развел руками, вторя собственным мыслям:
– Я же возместил тебе ущерб, помнишь?
– Да ты сплошной убыток, – бросил брат очередной упрек.
И в лабораторию не пустил. По крайней мере, пока тот не съест завтрак, который как раз внесли в кабинет. И Винсент не смог отказаться. Старый повар всегда знал, чем порадовать господ, даже в не самые лучшие времена. Да и должно же быть в желудке за утро хоть что-то кроме горячо любимого, но не слишком питательного кофе…
Обсудив за плотным завтраком несчастного Крейвена и старшего инспектора Хейлера, которому явно везло в последний месяц на непростые дела, Винсент поднялся, едва вилка коснулась опустевшей тарелки. Еще, чего доброго, кровь свернется. Хотя себе признался: ему не терпится подтвердить или опровергнуть версию брата.
Поэтому, с трудом сохраняя мерный шаг, он поспешил в подвальные помещения, оборудованные технологиями, что хоть и достались им от предков, но ушли далеко вперед по сравнению с тем, что могли предложить обычные люди. Зажег лампы, давая себе больше света, боясь попросту уснуть в уютном полумраке лаборатории, в котором работал обычно.
Их семья всегда знала толк в науке. Колбы, склянки, горелки и реагенты, находились на привычных местах. Здесь вообще мало что поменялось за последние пару сотен лет. Конечно, куда более удобно иметь собственную лабораторию, но некоторое оборудование являлось столь уникальным, что его невозможно было ни найти, ни воссоздать ни за какие деньги. Особенно с тех пор, как высочайшим указом прежнего короля, старой аристократии было запрещено владеть подобными технологиями и производить какие бы то ни было научные изыскания. Деду чудом удалось спасти то, что Файнсы имели сейчас.
Несколько часов работы, три чашки крепкого кофе, и результаты легли на стол. Еще раз задумчиво взглянув на записи, молодой барон поспешил наверх, чувствуя, как голова идет кругом. Все же в лаборатории было слишком душно. Справившись с дурнотой, взбежал по лестнице, и едва не столкнулся в коридоре с племянницей. Кажется, та что-то спросила, а может, пыталась рассказать, но Винсент просто подхватил девушку за талию, чтобы переставить, словно куклу, освобождая себе путь и вызывая справедливое возмущенное недоумение.
Благо Артур за эти часы не сменил своего местоположения и нашелся все там же, в кабинете. Удивленно поднял бровь, закрывая фолиант, и в воздух поднялось облачко тончайшей, как говорится, вековой пыли.
– Уже? Только не говори мне, что приборы отказали…
Винсент фыркнул, обессиленно опускаясь в кресло, и кинул на стол записи.
– Взгляни. Впервые с подобным сталкиваюсь.
Скептично посмотрев на Винсента, старший из братьев Файнс взял бумаги и бросил взгляд на заметки, сделанные торопливой рукой молодого барона. Нахмурившись, поднял на собеседника вопросительный взгляд: