Тайны Чернолесья. Пробуждение
Шрифт:
Я уже допила молоко и взяла приготовленную Виреей флягу, как за дверью раздался громкий топот башмаков, и встревоженный голос позвал:
— Тетушка Вирея! — в юном девичьем голосе слышалась паника. — Где вы?
Дверь распахнулась, и в комнату влетела молоденькая служаночка в белом чепце и переднике.
— Что случилось, Марта? — кухарка протянула мне флягу с квасом и обернулась к девушке.
— Ах, тетушка, вы срочно нужны на кухне. Там страсть и ужас что творится! — Марта зачастила, просто разрываясь от значимости принесенных новостей. — Мелеська цыпленка разделывала и палец отрезала!
— Так что ж не перевязали?
— Да перетянула какой-то тряпицей, а она не останавливается! Страсть сколько вытекло, — девица округлила глаза и, видимо для наглядности, развела руками в стороны показывая сколько вытекло «кровищщи», — там такое творится! Повар ругается, Малеська в истерике бьется и подойти больше никому не дает, девчонки визжат, как порося, а я сюда помчалась, за вами.
— Дуры, за целителем надо, а не за мной!
— Так нет его, целителя то, вызвали его кого-то пользовать. Повар же сразу к нему мальчишку отправил! А тот вернулся и говорит, что как есть, ушел… — продолжала стрекотать Марта.
Тетушка Вирея, похоже совсем забыла про меня, уже зашагала к дверям и не слушая больше глупую девицу, когда я встала, скрипнув стулом, и тоже направилась за ними.
— Ах ты, ж… ты иди, отнеси Ивию квасу то. Сама найдешь выход? — обернулась ко мне кухарка.
— Да выход-то я найду, — я уже спешила за ними, — только схожу лучше с вами, может помочь чем смогу, раз целителя то нет…
— Да чем ты поможешь…
— Ну я только ученица, да, но думаю, что кровь затворить должна суметь.
Вирея не стала тратить времени на споры и пошла быстрым шагом по коридору. Мы с Мартой торопливо семенили за ней. Время от времени я ловила на себе любопытные взгляды последней.
Длинный коридор мы пробежали в пять минут и оказались в большом помещении дворцовой кухни. Тут и правда было столпотворение: охали женщины, столпившись кучкой в уголке, откуда-то доносились всхлипы и причитания. Любопытные мальчишки-поварята норовили залезть на табуретки и скамьи, чтоб лучше видеть происходящее.
— Да отправьте же за лекарем хотя бы, раз целителя нет во дворце! Или позовите кого-нибудь из чародеев! — громовой бас, видимо, повара, раздавался над этой суетой.
— В чем дело? — рявкнула тетушка Вирея, которая наверное все-таки была не кухаркой, как я решила сначала, а скорее ключницей и распорядительницей кухонного хозяйства.
Услышав начальственный голос, женщины расступились и открыли нам путь к рыдающей в три ручья девушке, сидящей на лавке за столом, на котором распласталась залитая кровью куриная тушка. Руку свою, с зажатым окровавленным передником пальцем, она прижимала к груди. Из-под ладони действительно продолжала сочиться кровь, видимо, порез был глубоким.
— Пропустите, я чародейка, — отодвинув загораживающего мне проход мальчишку-поваренка, я подошла к девице, — дашь взглянуть?
— Покажи руку! Кончай дурить, Мелеська! — ключница, видя, что мою помощь не спешат принять, взяла переговоры на себя, — А вы что встали? Работы нет? Господа теперь голодать будут, потому, как кухонная девка палец поцарапала?
Столпившаяся вокруг пострадавшей прислуга
Девушка больше не противилась, и я взяла ее холодную руку за запястье и присела рядом.
С того памятного дня, как я под чутким руководством Кассия пыталась помочь раненому Сеньке, у меня больше не было практики в целительстве. Зато теории хоть отбавляй. Теперь я хоть знала, что делать и без ценных советов со стороны. Палец я обратно не приставлю, но кровь все ж остановить должно получиться.
Заглянув в Мелеськины глаза, полные слез и надежды, я сама перепугалась своей смелости. Может мне не стоило лезть, я же и правда ничего толком не умею, только немного знаю… совсем чуть-чуть. Ладно. Все равно больше-то никто не спешит на помощь. Откинув ненужные мысли, я сосредоточилась на ране. Даже не отнимая пропитанной кровью тряпицы, я внутренним зрением видела, что повреждения не так уж и страшны. Просто сильно порезала крупный сосуд и плохо прижатая тряпка никак не останавливала кровотечение. Палец, слава Богине, был на месте, порез неудачный, прямо на сгибе сустава, но сухожилие не повреждено, и через пару недель все заживет. Я остановила кровь, представив срастающиеся ткани, влила немного своей силы, успокаивая Мелеську. Девушка просто была напугана видом крови, боялась, что останется без пальца, потому и плакала.
— Все, можете увести ее. Девушке надо полежать и прийти в себя, но целителю показаться все-таки стоит, — закончив, я отняла свои руки от руки полусонной Мелеськи.
По знаку тетушки Вереи, кухонный мальчишка, подхватил пострадавшую под руку и увел. Я осталась под цепким взглядом ключницы.
— Как звать то тебя, чародейка? — голос ее теперь звучал даже как-то уважительно. От былого недоверия не осталось и следа.
— Леся… — смутилась вдруг я неожиданному вниманию, — из Приречья.
— Ну, спасибо тебе, Леся из Приречья. Устала наверное?
— Да нет, ничего сложного не было. Я поеду? А то там, наверное, стражники заждались.
— Езжай, девонька, езжай, все сделаем, как сказала. Ивию приветы передавай. Пусть заглядывает к нам. И ты заходи, будем рады видеть тебя.
Стражники и правда заждались. Пожилой Ивий поворчал по поводу медлительности нынешней молодежи, когда старики от жажды маются, а молодой вынес из сторожки несколько помятых железных кружек. Налив себе из фляги, он снова устроился в тени стены, прикрыв глаза. Я дернулась было ехать дальше к пруду, но Ивию явно хотелось поговорить хоть с кем-то, кроме напарника, и он усадил меня на ствол сломанного дерева, заменявшего стражам лавку.
— Ну, рассказывай, почему долго так? — он передал мне поцарапанную кружку с холодным напитком и устроился рядом.
— Да нечего рассказывать то, просто госпожа Вирея задала несколько вопросов, — ну, в самом деле, не рассказывать же ему про порезанный Мелеськин палец!
— Да какая она тебе госпожа?! — рассмеялся мой собеседник. — Зови ее тетка Вирея. Весь дворец ее так зовет. И поговорить, да, это она любит.
Воин хитро прищурился и продолжил:
— Меня можешь звать дядька Ивий. А у стены прохлаждается Ерой. Он до «дядьки» еще не дорос.