Тайны Древнего Лика

Корепанов Алексей Яковлевич

А вот о коллегах по Первой марсианской он не думать не мог. В голове всплывали их образы. В голове звучали их голоса… И оставалась, и теплилась надежда на то, что они живы. До сих пор – живы. Кроме командира. Если для него, Алекса Батлера, год, проведенный в Сфинксе, пролетел, как день или два, то могло ведь такое случиться и с остальными? Может быть, не все еще потеряно?

Если полеты на Марс будут продолжаться. Если там, в высших правительственных сферах, перестанут секретничать.

Ради спасения тех, с кем вместе он побывал на Берегу Красного Гора, Батлер был готов нарушить обязательство о неразглашении. Впрочем, он прекрасно понимал, что обязательство это никакого значения не имеет. Даже если он заговорит – кто

поверит его голословным утверждениям? Что он может продемонстрировать в доказательство своей правоты? Ровным счетом ничего. И где гарантия, что он в тот же день не станет жертвой автокатастрофы? Или пристрелит его какой-нибудь террорист-одиночка. Или он просто тихо скончается в собственной ванной от совершенно неожиданного сердечного приступа. Всякое могло случиться – в этом он нисколько не сомневался. Голливуд предлагал самые разные сценарии возможного развития событий. И такое случалось не только в кино, но и в жизни.

Шумели, шумели дубы за окном, и эти звуки что-то ему напоминали. Что-то связанное с Марсом? Да нет, откуда там деревья?… В шелест листьев, которым не давал покоя неугомонный ветер, изредка вплетался легкий гул проезжавших мимо коттеджа автомобилей. Вторник, разгар дня, все на работе… Тихо… как на Марсе…

Батлер с трудом, как железный брус от магнита, оторвал взгляд от заоконного пейзажа и посмотрел на часы. Пятнадцать тридцать две. В шестнадцать за ним должен заехать Джереми Вайсбурд, крупный специалист по криолитосфере Марса из университета Сент-Луиса. В свое время он вместе с коллегами разработал кратерный метод определения глубин кровли льдосодержащих пород, был постоянным участником анализа марсианских сейсмограмм и создателем одной из моделей внутреннего строения Марса. Которая все больше подтверждалась в ходе исследований Красной планеты. В мире было не так много ареологов, и время от времени почти все они съезжались на симпозиумы, чтобы обсудить свои специфические проблемы. Именно свои, а не Марса, – у Марса проблем не было. Батлеру не раз доводилось бывать в одной компании с доктором Вайсбурдом, хотя с глазу на глаз за коктейлем они не беседовали.

Часа три назад доктор Вайсбурд позвонил на городской телефон Батлера и сообщил, что прибыл в Трентон по своим делам, но был бы рад встретиться с коллегой. Он уже звонил в Принстон, рассчитывая найти собрата по ремеслу именно там, и ему в университете дали номер этого, домашнего, телефона. Голос Джереми Вайсбурда звучал в трубке приглушенно и сипло, словно доктор сорвал его накануне, болея за своих хоккеистов-«блюзменов» [20] .

Алекс совершенно не был настроен ни на какие встречи, но отказать коллеге в общении просто не мог. Как бы он глядел в глаза почтенному доктору Вайсбурду на очередном симпозиуме после такого свинства? Продолжая разговор, он уже прикидывал, какие продукты нужно будет срочно заказать в ближайшем супермаркете с доставкой на дом. Но ареолог из университета имени Джорджа Вашигтона, не желая, по-видимому, создавать Батлеру проблемы, предложил свой вариант: он заедет за Алексом, и они тихо-мирно посидят в каком-нибудь не очень шумном ресторанчике и обсудят свои «марсианские» дела.

20

Команда «Сент-Луис Блюз».

Услышав эти слова, Батлер с огромным трудом заставил себя не отказываться от встречи. Беседовать о Марсе – и даже не заикнуться о том, что был там, своими ногами ступал по его песку, своими глазами видел его небо и камни, своими ушами слышал шорох ветра, летящего над Кидонией, над Сфинксом… Лучше уж было вовсе не подходить к телефону.

«Принимай это как испытание, – подумал Батлер. – В конце концов, многое в нашей жизни есть именно испытание… Возможно, сама наша жизнь – испытание…»

Договоренность

была достигнута. Алекс объяснил доктору, как добраться до его жилища – и вот теперь наступила пора побриться и решить, во что облачиться.

Побольше слушать, поменьше говорить самому. Может быть, даже сослаться на головную боль. Или на измучившую бессонницу.

Алекс протяжно вздохнул и встал со стула, с усилием упираясь руками в край стола.

Дубы за окном продолжали уныло шуметь.

8

Оказалось, что у доктора Вайсбурда изменился не только голос, но и прическа, и цвет волос. Голос теперь был нормальный, не сиплый, но не тот, что помнил Батлер. Хотя отметил он это мимолетно и не стал недоумевать по этому поводу. Возможно, он что-то перепутал. Или же воспринимал действительность как-то не так. Возможно, здесь имела место этакая аберрация восприятия, связанная, быть может, с марсианскими перипетиями. Аберрация, о которой совсем не обязательно знать психиатрам.

Сент-луисский ученый подкатил к коттеджу в шестнадцать ноль три. Судя по номерам, «мустанг кобра» цвета металлик был взят напрокат здесь, в Трентоне. Алекс Батлер сел в машину, пожал руку Джереми Вайсбурду, и они направились в центральную часть города.

К легкому удивлению Алекса, доктор Вайсбурд был немногословен и, едва отъехав от коттеджа, прибавил звук радиоприемника. Батлера это вполне устраивало, поскольку хоть на время избавляло от разговора о Марсе.

Минут через десять, уже на шоссе, доктор выключил радио и поверх очков взглянул на Алекса:

– А что если мы поедем не в ресторан, а посидим в моем номере, в отеле? Я хочу вам кое-что рассказать, и ресторан для этого не очень подходит.

– Как вам будет удобнее, мистер Вайсбурд. Я, собственно, не весьма большой любитель ресторанов.

– Вот и отлично. Даже если за нами следят, прослушку в моем номере они установить никак не могли.

Батлер не сразу осознал смысл сказанного, а осознав, с изумлением воззрился на ястребиный профиль коллеги:

– Какую прослушку? Почему – прослушку?

Доктор Вайсбурд вновь блеснул на него очками:

– Не исключено, что за вашим домом ведется наблюдение, мистер Батлер. Не исключено, что ваши телефоны прослушиваются, а электронная почта проверяется. И в доме у вас вполне могут быть «жучки».

– Ничего не понимаю, – пробормотал Батлер. – Кому бы это взбрело в голову за мной следить? И зачем?

«Подозревают, что я могу проболтаться о Марсе? Но откуда он знает, что я…»

– Они ищут меня, – сказал Вайсбурд. – И думают, что я рано или поздно свяжусь с вами. То есть это я так думаю, что они так думают.

– Ничего не понимаю, – повторил совершенно сбитый с толку Алекс. – Вы кому-то крепко насолили?

«И именно поэтому он избавился от своей всегдашней шевелюры и изменил голос? Что за чепуха?… Лицо-то осталось все то же…»

– Не то чтобы насолил… Просто проявил осведомленность в делах, о которых мне знать вовсе не положено.

Батлер некоторое время усваивал это сообщение, а потом спросил:

– Кто за вами следит? И почему они считают, что вы должны со мной связаться?

– Давайте поговорим у меня в номере. Я вам подробно все расскажу.

– А телефон? – встрепенулся Батлер. – Вы же мне позвонили. Если его прослушивают, то…

– Они ищут вовсе не Джереми Абрахама Вайсбурда, – совершенно непонятно ответил доктор. – Они ищут другого человека. Скоро вам все будет ясно, Алекс.

Батлер почувствовал, как, смывая апатию, поднимается в нем волна любопытства. К любопытству примешивался некоторый страх – кажется, он угодил в какую-то темную историю. Если, конечно, коллега не одержим манией преследования. Раньше за доком вроде бы такого не замечалось… хотя виделись они не часто, только на симпозиумах… Или док каким-то образом разузнал о Первой марсианской?…