Тайны Древнего Лика
Шрифт:
«Мустанг кобра» в потоке других автомобилей прополз по набережной мутной реки Делавэр и свернул в лабиринт кварталов центральной части Трентона.
Доктор Вайсбурд разместился в новом корпусе отеля «Гилдебрехт». Корпус возвышался над ровной линией еще покрытых листвой каштанов. Окно уютного номера выходило во внутренний двор, заставленный автомобилями. С высоты шестого этажа они напоминали кусочки разноцветного мыла.
Поскольку Батлер от спиртного отказался, Вайсбурд заказал в номер чай. Они сидели в глубоких мягких креслах друг напротив друга, разделенные низким столиком, и прихлебывали из чашек нежный цейлонский «Хэйлис», не забывая отдавать должное хрустящим трубочкам с шоколадной начинкой.
Доктор Вайсбурд поставил наконец чашку на столик и задвинулся поглубже в кресло, словно собираясь продавить его мягкую спинку. Сцепил руки на поджаром животе, обтянутом серым свитером, и заговорил:
– Давайте начнем, мистер Батлер. И начнем с демонстрации. Одно дело – сказать, а другое – показать. Это гораздо убедительнее. Хотя несколько слов я все-таки предварительно скажу… И прошу вас, реагируйте спокойно. Без битья посуды.
Алекс усмехнулся, до конца расстегнул пиджак и возложил руки на округлые подлокотники кресла, как разведенные крылья. Крылья, кажется, слегка подрагивали.
– Постараюсь без битья, хотя обещать не могу.
– Постарайтесь, мистер Батлер, – произнес доктор Вайсбурд таким тоном, что Алекс невольно напрягся. – Начнем с того, что я не доктор Вайсбурд из Сент-Луиса. Подождите! – Он поднял ладонь, потому что Алекс сделал невольное движение. – Можно сказать, что я – Протей. Знаете, был такой морской бог, сын Посейдона. Был, конечно, в смысле мифологическом. Славился своей способностью принимать любой облик…
– Знаю такого, – спокойно сказал Батлер, с некоторым участием глядя на известного специалиста по криолитосфере Марса доктора Джереми Вайсбурда. – Кажется, царствовал в Мемфисе? А кто-то из гомеровских героев поймал его, хотя тот и принимал разные облики… Льва… Дерева…
– Совершенно верно, – кивнул собеседник Батлера. – Да, царствовал в Мемфисе. Я тоже из Мемфиса, а не из Сент-Луиса. Только, разумеется, не из того, древнеегипетского, а из нашего. Штат Теннесси. Мое имя Пол Доусон. И сейчас, пока у вас не лопнуло терпение, я вам продемонстрирую свои способности. В духе Протея. Только вы уж не хватайте меня, как Менелай, – я убегать не собираюсь, я вас долго ждал. Просто увидите своими глазами – и отношение у вас будет другое.
– Ну-ну… – это было все, что сумел сказать в ответ Алекс Батлер.
Его собеседник снял очки и, подавшись к столу, положил их рядом с чашкой. Вновь углубился в кресло, закрыл лицо ладонями и замер, словно окаменел. Батлер исподлобья наблюдал за ним, чувствуя себя персонажем телепередачи «Скрытая камера». За окном, в колодце двора, вдруг истошно завизжала противоугонная сигнализация.
Назвавший себя Протеем медленно развел руки – и Батлер увидел перед собой совершенно незнакомого человека. Вернее, что-то неуловимо знакомое в его лице, кажется, было – только вот что?… Ученый из Сент-Луиса исчез. То есть он оставался на месте, но выглядел теперь, пожалуй, моложе Батлера, разом сбросив лет пятнадцать – двадцать. Пропали морщины под глазами, сгладились складки между бровей, словно по ним хорошенько прошлись утюгом. Ястребиный нос стал гораздо короче и тоньше, а губы, напротив, приобрели больший объем… В общем, это был совсем другой человек. Протей, неведомо каким образом проделавший удивительную метаморфозу. Батлер невольно вспомнил Овидия…
– Вот это и есть мое настоящее лицо, – заявил Протей. – И этот маскарад мне понадобился, чтобы поговорить с вами тет-а-тет. Без чужих ушей.
– Вы, случаем, не родственник Копперфилда? – нашел в себе силы на подобие иронии Алекс.
– Нет, не родственник. Я Пол Доусон, владелец
«Какие холодильники-морозильники? – смятенно подумал Батлер. – И при чем здесь доктор Вайсбурд?»
В голове его крутилось что-то об афере, о марсианском золоте, о НАСА…
До конца осознать, а тем более упорядочить эти мысли он не сумел, потому что был послан в нокаут новыми словами собеседника. Возможно, примерно так же он бы чувствовал себя, если бы, покинув Землю на борту «Арго», внезапно обнаружил, что родная планета действительно покоится на слонах и черепахе.
– Я отнюдь не аферист, мистер Батлер, – сказал человек, назвавшийся Полом Доусоном. – И все это не имеет никакого отношения к вашему вознаграждению за полет на Марс. И к НАСА я тоже никакого отношения не имею. Хотя именно я им сказал, что вы – живы.
Окаменение было полным. Батлер сидел с раскрытым ртом, впервые в жизни прочувствовав внутреннее состояние камня. Бить посуду он не собирался, поскольку просто не мог пошевелиться.
Голова у него все-таки работала – помогла предполетная психологическая подготовка. Выходит, штука полезная не только на Марсе, но и на Земле…
– Вы что, еще и телепат? – наконец выдавил он из себя.
– Временами. Я действительно Пол Доусон, и это действительно мое настоящее лицо. Вы не откажетесь меня выслушать, мистер Батлер?
– Интересно, кто бы отказался? – пробормотал Алекс.
– Итак, я Пол Доусон. Живу в Мемфисе. Я давно ждал этой встречи, мистер Батлер, потому что, судя по всему, именно вы можете кое-что прояснить.
Алекс поерзал в кресле, но промолчал. Слушать он умел и с вопросами решил не спешить.
Тот, кто назвал себя Полом Доусоном, начал издалека, чуть ли не с собственного рождения, словно давал пространное интервью проныре-журналисту.
Родился он в Мемфисе, и был единственным ребенком в семье владельца «Рифриджеретори системс» Роберта Доусона и его жены Киры Доусон. Причем ребенком поздним: отцу тогда уже стукнуло сорок восемь, а мама была на четыре года младше. Более того, он был не родным, а приемным сыном, как выяснил совершенно случайно, за год до смерти отца в девяносто четвертом. Кира Доусон пережила мужа на пять лет. Пол Доусон ни разу, ни единым намеком не дал им понять, что знает семейный секрет, ведь подлинные родители – это те, кто вырастил тебя. Однако тайком он навел справки: может быть, женщина, родившая его, не бросила ребенка, может быть, с ней случилось какое-то несчастье? Увы, то, что он узнал, было вполне обычно: его доставили в приют полицейские. Скорее всего, какая-то подзалетевшая малолетка почему-то не стала делать аборт – вероятно, не желая рисковать здоровьем – и, родив, сразу же отказалась от совершенно ненужного ей младенца. Возможно, она была студенткой, причем приезжей, и родители ее остались в неведении о поступке дочери. А уж отцом Пола Доусона мог быть любой из тогдашних молодых мемфисских самцов – или даже и не очень молодых…
Чета Доусонов обеспечила приемному сыну безоблачное существование, и Пол рос, как лилии, как птицы небесные, не зная горя и бед. После школы он поступил в местный университет, где изучал историю. Исключительно для собственного удовольствия, ему нравилась история. А дальнейшую жизнь так или иначе предстояло связать с отцовской фирмой, а не с историей.
Он был вполне обычным парнем – немного играл в баскетбол, гулял с девчонками, ходил с ровесниками-приятелями на матчи местных бейсболистов, смотрел телевизор и обожал группу «Квин». Фаррух Булсара – Фредди Меркьюри – был его кумиром. Именно с лидером этой культовой группы и оказалась связанной его первая «девиация» – так он впоследствии стал называть свои внезапно обнаружившиеся странные способности.