Тайны Древнего Лика
Шрифт:
Он был уверен в том, что это случилось бы обязательно. Через неделю, через месяц, через год, – но случилось бы. Просто слова брата оказались катализатором – и память вернулась именно теперь, а не через неделю или год…
Спать он больше не мог, но и к сраженному коньяком Доусону не спешил – и все вышагивал и вышагивал по гостиничному номеру, за окном которого плескалось в ночи разноцветье реклам. Вышагивал, словно вновь и вновь воссоздавал свой путь в лабиринтах Сфинкса. И намечал новый путь, по которому ему отныне предстоит идти.
15
– Поздравляю, – сказал слегка опухший Пол Доусон, когда Батлер пришел к нему в номер и заявил, что сплошной барьер превратился в
– Много чего, так сразу и не расскажешь… Побродил я немало… Но главное было в конце… – Батлер замялся. – Понимаете, Пол… Там очень много личного… Не помню, кто сказал: «Что пройдет, то будет мило»… Я был в своем прошлом, именно там и тогда, где и когда мне было особенно хорошо. В совершенно реальном прошлом, Пол! Да, я понимаю, головой понимаю, что это все-таки какая-то очень ловко устроенная иллюзия, но сердцем… Сердцем чувствую, что все было на самом деле. Многое из того, что там происходило, в действительности никогда не происходило… Да, была похожая ситуация, достаточно давно… а все остальное – мои реализовавшиеся мечты и желания. Как бы реализовавшиеся. Я был в мире моих желаний…
– Подождите, Алекс.
Доусон потряс головой, помассировал пальцами виски и снизу вверх взглянул из кресла на стоящего лицом к нему, у окна, Батлера. За окном шевелился, просыпаясь, утренний город.
– Вы хотите сказать, что марсиане прозондировали ваши мозги, узнали ваши сокровенные воспоминания и желания – приятные воспоминания и желания, – и оборудовали для вас персональный мир, то ли реальный, то ли иллюзорный?
Батлер наставил на него указательный палец.
– В «десятку», Пол! Для человека, накануне чрезмерно накачавшегося коньяком, вы даете потрясающе точные формулировки.
– Особых мук похмелья никогда не испытывал, – усмехнулся Доусон. – Так, легкое недомогание… Что же вы все-таки там увидели, Алекс? Хотя бы намеком. Чем те времена были для вас столь хороши? Женщина?
– Да. Мы расстались… Кстати, вчера звонил мой брат, он завтра приедет ко мне. И она тоже.
Доусон молча вскинул брови, ожидая продолжения.
– Она теперь с ним… Я только вчера от него узнал… Но мы расстались не из-за этого. Просто у меня была жена, и она, эта женщина, Джейн, не видела перспективы.
Доусон медленно покивал.
– Да, женщинам нужна перспектива. Это та самая Джейн, о которой вы говорили?
– Та самая. То, что там было, Пол… Это действительно мир моих желаний. Возможно даже – не всегда осознанных, подспудных… А они как-то уловили и воплотили. Те, кто внутри Сфинкса. И еще… Мне трудно подобрать определения, трудно точно передать… – Батлер приподнял руки и пошевелил пальцами, подыскивая слова. – То ли мне внушили эту мысль, то ли я сам до такого додумался, еще там, в Сфинксе, а потом забыл…
– Не тяните, Алекс! – поторопил его Доусон. Он напрягся в кресле, словно готовясь к прыжку, и настроение у него было явно не сродни вчерашнему. Видимо, он надежно запер внутри то, что узнал накануне. – Вы подошли к самому главному!
Алекс прекратил свои манипуляции, оттолкнулся от подоконника и пустился в медленное странствие по комнате, на ходу роняя слова:
– Повторяю: я не знаю, насколько все это соответствует действительности… Но мне почему-то кажется… теперь кажется… Те, внутри Сфинкса… Это не хозяева, да, как вы и говорили. «Многие ушли, а некоторые остались». Помните? Я встретил в Сфинксе Фло… только это была не она, а подобие Фло… Это ее слова. – Он остановился и повернулся к напряженно следящему за ним Доусону. – Самое главное, Пол: те, кто остался… им нужны хозяева, новые хозяева… Мы, земляне, должны стать их новыми хозяевами… Никаких коварных марсиан,
Доусон выскочил из кресла, как оторвавшийся от трамплина лыжник.
– И на нас с вами возложена миссия переправить к слугам как можно больше новых хозяев? Так?
– Я не знаю, – ответил Батлер.
Доусон вытащил сигареты и закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, он изрек из клубов дыма, словно Господь, явившийся Моисею на горе Синай:
– Они рассчитывают на то, что мы с вами будем проводниками, Алекс. Что мы будем показывать людям путь в новый мир. Вернее, в новые миры – миры их самых лучших воспоминаний и желаний.
– Был какой-то фантастический рассказ… – Батлер наморщил лоб, вспоминая. – Шекли? Саймак? Кто-то там питался человеческими эмоциями. Что-то типа энергетических вампиров.
– Жуки кфулу. Хотите сказать, что люди им нужны как своеобразная пища? Высосут положительную энергетику и оставят помирать? – К потолку понеслись очередные клубы дыма. – Возможно. Если вообще принимать все эти наши с вами полувпечатления за истину. Вы пытаетесь втолковать собаке, чтобы она выключила телевизор, а она вместо этого несет вам вчерашнюю газету. Несовместимость и непонимание. Может, так и мы с вами… Слишком уж все это действительно фантастично.
– Фантастично? И это утверждаете вы? Вы, который…
– Да, тут вы, пожалуй, правы. Это я пытаюсь сопротивляться. Все-таки не совсем приятно осознавать, что выступаешь в роли орудия, подчиняешься чужой воле.
– Не знаю… – тихо сказал Батлер. – Когда все это на меня навалилось, сегодня ночью… я потом уже не спал, не мог заснуть. Лежал, думал… И понял, что совсем не прочь был бы вернуться… туда… Я понял, что мне уже не нужна эта, теперешняя Джейн… мне нужна память о той, прежней Джейн… Я уже не тот, и она уже не та – сколько лет-то прошло… Воплощенная память, возвращение в прошлое – вот что мне нужно. – Батлер остановился посредине комнаты, напротив Доусона. Солнечный луч бил ему прямо в лицо, но он не щурился и не отходил в сторону. – Мне тридцать восемь, Пол. И возраст Христа остался позади, и половина жизни, скорее всего, уже прожита. Подъем закончился – и начался спуск. Я думаю, у каждого человека наступает такой момент, когда приходит осознание: апогей пройден и больше не повторится. Ко мне такое осознание уже пришло, я совершенно отчетливо понимаю: все лучшее осталось позади, в прошлом, и дальше жизнь будет катиться по инерции, к финишу. Жизнь утекает между пальцами, Пол, и ее не остановить, и изменить ничего нельзя! Я иногда просто-таки физически чувствую, как уходят дни, – день за днем, день за днем… как вагоны, Пол! Цепляешься за них, а они неумолимо проскальзывают мимо, уходят к финальному тупику – и удержать их ты не можешь. Я это чувствую, Пол… И лучше уж переселиться в мир воспоминаний. Раньше в прошлое вернуться было невозможно, – а теперь такой шанс есть. И я обязательно постараюсь этим шансом воспользоваться.
Доусон хмыкнул и задумчиво покрутил в пальцах недокуренную сигарету.
– Вы рассуждаете, как древний старик, Алекс… И… И я, пожалуй, склонен с вами согласиться. Хотя, честно говоря, я об этом так серьезно еще не задумывался. Вернуться в прошлое… – Он сделал новую длинную затяжку. – А чем же все кончилось там, в вашем мире?
– А вот тут – провал, – развел руками Батлер. – Мы с Джейн были в Майами… ну, как бы в Майами… там, в Сфинксе… Вернулись с пляжа, посидели в ресторане, танцевали… Потом… В общем, я заснул… там… А очнулся уже на борту модуля. В компании Нарбутиса и Миллза.