Тайны Древнего Лика
Шрифт:
Батлер поколебался, но все-таки ответил:
– В аэрокосмическое агентство.
– Я так и думал, – сказал ван Маарен и сокрушенно покачал головой. – У каждого ведомства свои тайны – вот что нам мешает. Мешало, мешает и будет мешать. Я давно об этом говорил, но все обещания – как вода в песок. Скажите мне только одно… даже нет, просто промолчите… то есть, не отрицайте… Это связано с… перемещением во времени?
Последние слова он произнес почти шепотом. Блеклые глаза ван Маарена глядели на Батлера с надеждой и ожиданием.
«Все вопросы – к НАСА», – хотел ответить Батлер – но промолчал.
– Понятно, –
– Извините, – твердо сказал Батлер. – Нам нужно идти.
– Да-да, конечно, – пробормотал ван Маарен и, опустив плечи и тяжело опираясь на трость, побрел прочь по коридору.
– Пойдемте, Пол.
Доусон покорно кивнул, но остался стоять на месте. Судя по его виду, он еще не пришел в себя.
– Пойдемте, – повторил Алекс и услышал за спиной женский голос:
– Вам придется задержаться.
Он обернулся и увидел чернокожую дежурную из вестибюля. Дежурная стояла поодаль, а за ее спиной возвышались двое санитаров очень и очень внушительной комплекции.
– Нельзя вот так взять и уйти, – почти дословно повторила ван Маарена медсестра, приближаясь чуть вперевалку. – После того, как… – Она кивнула на широко открытую дверь палаты. – Я, конечно, ничего такого не думаю… но вы зашли – и вот… Могут возникнуть вопросы…
– О господи! – Батлер сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил мобильник.
– Я бы сейчас выпил, – потерянно сказал Доусон. – Я бы очень крепко выпил…
Дежурная и санитары остановились и смотрели на них с любопытством и настороженностью. Слов ван Маарена о перемещении во времени они слышать не могли, потому что находились довольно далеко, а бывший сотрудник спецслужб задавал вопрос тихо.
Удалявшийся стук его трости продолжал доноситься из-за поворота коридора.
– Мистер Лoy, – сказал Алекс в трубку. – Это Батлер. Я сейчас с компаньоном в Чаттануге. Тут нас подозревают чуть ли не в убийстве, так вы уж как-нибудь повлияйте.
– Что-что? – недоверчиво переспросил Стивен Лоу.
– Мы в клинике Святого Марка. Тут сейчас умерла одна женщина… – Батлер взглянул на ловившую каждое его слово троицу медицинских работников, повернулся к ним спиной и тихо добавил: – С Берега.
– С берега… – медленно повторил Лоу. – С какого берега?
– Красного Гора.
Батлеру показалось, что в трубке обрушилась лавина. Лавина тишины. А потом раздался неуверенный голос Лоу:
– Алекс… Не может… Алекс! Ни о чем ни слова! Сейчас… Святого Марка?
– Чаттануга, клиника Святого Марка.
– Сейчас, Алекс… Ничего никому не говорите! Никому! Но это же… Стоп! Сейчас, я свяжусь… Ждите, к вам приедут. Алекс… Вы уверены?
– Я видел собственными глазами, – ответил Батлер.
Если то, что увидели твои глаза, не вписывается в твои устоявшиеся представления, то надо менять не глаза, а представления. Именно такого принципа уже очень давно придерживался Алекс Батлер. Похоже, Стивен Лоу считал точно так же.
52.
Маленькая комната
Стивен Лоу слегка усмехнулся от такой мысли и посмотрел на наручные часы: прошло неполных десять минут с тех пор, как очередной не назвавший свое имя молодой человек из обслуживающего персонала привел его сюда и попросил чуть-чуть подождать.
Чем Лоу и занимался. Он, подавшись вперед, сидел в кресле, не касаясь спинки, как сидят на скамейке штрафников хоккеисты, а его черная папка лежала на столе-эмбрионе, накрыв чуть ли не всю столешницу. Ничего особенного в папке не было – но являться с пустыми руками в штаб-квартиру НАСА казалось несолидным; все-таки не в бар заглянул на пару минут выпить кофе или чего-нибудь покрепче…
По всем правилам субординации, сюда, в Вашингтон, должен был лететь не Лоу, а его непосредственный начальник, руководитель семнадцатой группы ЦУПа Уэйн Шварцер, но Шварцер после окончания миссии «Арго-2» сначала лег в больницу – у него была давняя гипертония, – а потом отправился в отпуск, отдыхать от марсианской программы. Да и самой семнадцатой группы, как таковой, уже не существовало – большинство сотрудников перебросили на другие направления, остальные занимались обработкой полученных в ходе двух полетов материалов, но семнадцатой группой уже не назывались. Вопрос о дальнейших экспедициях, возможно, и обсуждался – не мог не обсуждаться, – но без участия Лоу. Сам он неуместного любопытства не проявлял, полагая, что в свое время его поставят в известность о марсианских перспективах, и вызов в штаб-квартиру НАСА воспринял без удивления. Неожиданным было другое: ему дали понять, что речь идет о секретном совещании с ограниченным кругом лиц, и что информацией об этом совещании совершенно незачем делиться ни с семьей, ни с друзьями, ни с сослуживцами. Не требовалось особых аналитических способностей для того, чтобы прийти к выводу: он, Стивен Лоу, поднялся на ступеньку выше в корпоративной иерархии, а может быть, – и не на одну, а на целый лестничный марш.
Из Хьюстона в столицу его доставил один из самолетов НАСА, а в Национальном аэропорту имени Рейгана ждал солидный, цвета воронова крыла «крайслер» с сопровождающим. В самой резиденции НАСА Стивена Лоу, как в регби, передали от одного другому, третьему и четвертому – и вот пока все закончилось в этом маленьком помещении, расположенном, по прикидкам Лоу, этаже на десятом-двенадцатом. Если считать не вверх от поверхности земли, а вниз.
У него не было никаких сомнений в том, что он приглашен для разговора не о погоде в Хьюстоне, а именно о Марсе. Точнее – о марсианской области Сидония. Еще точнее – о грандиозном сооружении, именуемым Лицом, или Марсианским Сфинксом.