Тайны Эдема
Шрифт:
Я растерянно посмотрела на Нину. Она кивнула. Пришлось повиноваться. Прескверный день. Скорее бы он уже кончился.
В полном молчании мы гуськом спустились вниз с третьего на первый этаж. Смутив охрану банковского хранилища своим количеством, были допущены в святая святых. По очереди расписались в нужных документах и, покинутые сотрудником банка, остались одни в душной тесной комнате, все стены которой были заставлены небольшими пронумерованными ячейками.
Ячейка Давида значилась под номером сто семьдесят один. Как и все, она открывалась
– Давай, Влад, – велела Ольга. – Не тяни.
Под прицелом взглядов полный достоинства Лисовский открыл ячейку и, аккуратно придерживая ее, положил на стол. Едва не треснувшись лбами, вдовы тут же склонились вниз.
– Дамы, – укорительно произнес Лисовский и наконец поднял крышку.
Тишина стояла, хоть ложкой ешь. Все таращились на конверты из плотной бумаги, перевязанные бечевочкой и запечатанные сургучной печатью с инициалами Давида.
Мне вдруг стало очень страшно. Ведь именно такой конверт я намедни передала на кладбище. До этого момента происходящее казалось мне очередной причудой Давида. Он попросил меня об услуге за несколько дней до смерти. Я все списала на присущий ему романтизм, не веря всерьез, что когда-нибудь возьму врученный мне в руки конверт.
Но Давид скончался и его просьбу необходимо было исполнить, что я и сделала. И только сейчас, так непоправимо поздно, я стала осознавать, что все не так просто, как я считала. Его завещание, такое ни на что не похожее и запутанное, эти конверты…Все было не просто так. Он никогда и ничего просто так не делал. Чего же желал он, покидая этот мир?
На каждом конверте, каллиграфическим почерком Терновцов вывел имя адресата. Хмурый и озадаченный Лисовский, вручил их нам по очереди. Лена попыталась сорвать печать, но Лика тут же ухватила ее за руку. Смотря на нас с вызовом, сказала:
– Вскрываем либо вместе, либо никто не узнает, что Давид оставил мне и сестре!
– Идет, – кивнул Глеб. Он заговорил впервые за все время. Звук его глубокого чуть хрипловатого голоса производил магнетическое действие.
Не дожидаясь чужой реакции, он направился обратно в офис. Легко перескакивая через две ступеньки, поднялся на третий этаж. По-хозяйски вошел в переговорную и сел на свое место. Конверт положил на стол прямо перед собой.
Следом изрядно запыхавшись, ввалились вдовы. Я замыкала строй. С той минуты, как я увидела конверты в ячейке, тревога, словно заноза, засела где-то меж ребер и ныла все сильнее с каждым ударом сердца.
Галантно придержав мне дверь, Лисовский пропустил меня в комнату. Я плюхнулась рядом с Ниной. Адвокат занял прежнее место. Поправил очки. Все ждали от него некоего озарения. Но Владислав Викторович был запутан и смущен не меньше нашего. К тому же, он и Русик – единственные, кому конверт не достался. Похоже, это их задело.
Глеб вновь взял штурвал на себя:
– Открываем на счет три.
Треснул
Следуя примеру Глеба, каждый вытряхнул содержимое конверта на стол. Завещание Терновцова составило: ключ замысловатой формы для его сына; открытка для сестры; Юльке досталась бритва, что когда-то была в ходу у брадобреев; Ольге – старинная монета; Стелла брезгливо изучала Ветхий Завет, явно сочтя сей дар насмешкой над ее ценностями; Лена вертела в руках дивной красоты флакончик с непонятным бурым порошком внутри; а ее сестра пыталась сдержать слезы, рассматривая порванную нитку бус перед собой.
В моем конверте была толстая тетрадь и несколько листов бумаги. Проигнорировав последние, я взяла в руки тетрадку. Изумительная работа. Кожаный переплет пухлой тетради был покрыт орнаментом невероятной красоты. Плотные листы шелковой бумаги, сияли белизной, а по кончикам были позолочены. На первой странице красивым почерком Давида было выведено «Глава 1. Путешествие начинается». На какую-то долю секунды, сердце мое запело, мне почудилось, что я вновь в его кабинете, а он, усевшись в любимое кресло, рассказывает мне очередную байку…
Но нервный возглас Русика безжалостно вернул меня к действительности:
– Что в этих бумагах?! Читай вслух!
Нина подняла бровь и спокойно поправила:
– Пожалуйста.
– Что?!
– Читай в слух, пожалуйста.
Русик нервно заерзал на стуле. Будь перед ним кто другой, он бы непременно сорвался. Но Нину боялись и уважали все. Оттого ему пришлось заткнуться.
– Это дарственная на Эдем, – вернув документы мне, сказала Нина. – Особняк и все, что в нем находится, включая антиквариат и картины, полный перечень прилагается… Все принадлежит Лизе.
Что тут началось… Вдовы повыскакивали со своих мест и, во главе с грозно размахивающим руками Русиком, ринулись на меня. Инстинктивно, я тоже выпорхнула из кресла. Признаться, хотела ринуться за дверь. Но уперев руки в боки путь преградила Ольга. Она так громко закричала, что я невольно попятилась назад.
Во всеобщем гомоне, попытка Лисовского всех утихомирить провалилась безвозвратно. Толпа одуревших наследниц надвигалась на меня словно волна цунами на крохотный остров, при этом никто из них даже не попытался меня услышать. Даже слово мне не позволили произнести.
Я пятилась к стене, и налетела на известно откуда взявшегося Глеба. Затравленно обернулась и встретила его спокойный мирный взгляд. Руки его оказались на моих плечах. Склонившись ко мне, ибо иначе я не услышала бы его, он сказал:
– Уходим.
Резко взял меня за руку и потянул за собой. На ходу кивнул Нине, та тут же поспешила следом. Ругательства сыпались нам в спину, но никто не попытался остановить наше трио.
Оказавшись на улице, я жадно вдыхала воздух и пыталась успокоиться. Меня трясло и руки ходили ходуном. Глеб хмурился. Нина посмотрела с жалостью.