Тайны еврейского секса
Шрифт:
— Как живешь?
— Плохо. Моя жена спит с банкиром Ротшильдом.
— Это таки плохо.
— Правда, я сплю с его женой.
— Это уже хорошо!
— Хорошо? У меня от него уже двое детей!
— Это таки плохо.
— Но у него от меня тоже двое детей.
— Ой, так вы в расчете!
— Хорошенькое «в расчете»! Я ему делаю банкиров, а он мне кого?!
— Ребе, несколько лет
— Такой сложный вопрос я должен выяснить у главного раввина. Приходите завтра.
Назавтра:
— Ребе, ну что сказал главный раввин?
— Он сказал, что видит, что ваш муж вернется. А я вам говорю, что я вижу, что он таки не вернется.
— Почему?
— Потому что главный раввин вас не видел!
У Сары умерла мать. Она с Абрамом возвращается с похорон. Вечером они ложатся спать, и Абрам начинает ее домогаться.
— Абрам, — напоминает Сара, — ты же знаешь, что Тора запрещает заниматься сексом в первую неделю траура…
— Сарочка, ну пожалуйста… — шепчет Абрам.
— Ну, хорошо, — соглашается Сара. — Только очень медленно и печально…
Молодой еврей перед свадьбой приходит к раввину, чтобы узнать, что ему можно, а что нельзя делать с женой.
— Наша религия очень своеобразна, — говорит раввин. — Мужчина и женщина многие вещи делают раздельно.
— А могу ли я танцевать с женой? — спрашивает молодой человек.
— Что вы, — отвечает раввин. — Танцевать вместе категорически нельзя…
— А сексом заниматься можно?
— Можно.
— А оральным?
— Можно.
— А на боку?
— Можно.
— А сидя?
— Можно.
— А стоя?
— Нельзя.
— Почему?!
— Это может перейти в танец, а танцевать вместе категорически нельзя…
— Ребе, вчера я встретился с одной женщиной, и у нас с ней все было хорошо. Я дал ей пять рублей. Она сказала: «Спасибо, приходите еще». Так я вас хочу спросить, как вы думаете, приходить еще за эти же пять рублей?
Абрам неожиданно возвращается домой, заходит на кухню и видит следующую картину: какой-то мужик в его домашних тапочках и махровом халате жарит яичницу. Абрам заходит в спальню. Там лежит голая Сара, на лице блаженство, на кровати — следы бурной ночи.
— Сара?! Что это такое?! Как это понимать?!
— Ну вот, Абрам, опять начнутся необоснованные упреки, подозрения…
Приходит еврейка с рынка и говорит мужу:
— Ох, Абрам,
— Какому Маху? Покажи мне его — я ему морду намылю!
— Да ты меня не понял! Я таксисту пять рублей дала и забыла взять сдачу.
— Лучше бы, Сара, ты дала Маху!..
Дряхлый, но богатый банкир Айзерман женится на молоденькой девушке.
Приходит к врачу и просит:
— Доктор, сделайте, пожалуйста, так, чтобы мое супружество было не только формальным.
Врач осматривает его и говорит:
— Увы, вам уже ничего не поможет.
— А пчелиное молочко?
— Господин Айзерман, я могу прописать вам пчелиное молоко. Я могу даже сделать так, что вы начнете жужжать. Но жалить — это уж извините!
Еще один анекдот про женитьбу Айзермана.
— Прямо не знаю, что мне делать, — жалуется Айзерман молодому приятелю. — Понимаете, моя невеста так молода, неопытна…
— А вы возьмите еще и молодого секретаря! — рекомендует приятель.
— Знаете, это — выход, — задумчиво говорит Айзерман.
Спустя полгода.
— Ну, как поживает ваша жена? — спрашивает приятель Айзермана.
— Спасибо, она беременна, — отвечает банкир.
— Поздравляю! А как поживает ваш новый секретарь?
— Спасибо, она тоже беременна…
Беременная еврейка пришла к гинекологу. Он ее осмотрел:
— У вас неправильно расположен плод: он повернут.
— Доктор, что же мне делать?
— Отец ребенка тоже еврей?
— Да.
— В таком случае не волнуйтесь: ребенок выкрутится.
В еврейской семье родился мальчик с несросшимся веком в уголке глаза. Врач говорит отцу ребенка:
— Вы же все равно будете делать обрезание. Так давайте возьмем этот кусочек кожицы и нарастим веко.
— Я не против, — ответил отец. — Но…
— Что «но»?
— Но не будет ли он после этого хреново смотреть на жизнь?
Приходит Сара к раввину:
— Ребе, у меня сегодня первая брачная ночь. Как вы считаете, я должна лечь в постель в одежде или без?
В это время за советом к раввину вбегает Абрам:
— Ребе, у меня проблема: коммунисты хотят, чтобы я вступил в колхоз. Что делать?!
— Абрам, вступишь ты в колхоз или нет, коммунисты тебя все равно трахнут! — отвечает ему раввин.
Затем поворачивается к Саре и добавляет:
— Кстати, Сара, тебя это тоже касается.