Тайны финской войны

Соколов Борис Вадимович

Лыжные батальоны и эскадроны несли обыкновенно наибольшие потери, поскольку финские лыжники особенно превосходили противника в лыжной, огневой и тактической подготовке.

Поэт Сергей Наровчатов, сражавшийся в рядах лыжного батальона, вспоминал: «Я понял, что такое взрослость, какая это страшная вещь… Из батальона в 970 человек осталось нас 100 с чем-то, из них 40 человек невредимыми».

Близко знавшая Наровчатова Елена Ржевская так передает его тяжкие впечатления о финской войне:

«Наровчатов — и не он один — ринулся, не раздумывая, добровольцем. Ушли вчетвером в лыжный батальон, вернулись двое из госпиталей, тяжело

обмороженные. Помню, о//, вернувшись, говорил: спасло его то, «/то он был сильным лыжником. Замерзающий, ш- мученный без сна батальон в рейде по тылам противника. Сергей уходил на лыжах вперед. И, стоя на лыжах, засыпал, привалясь на палки. Поравнявшись с ним, его расталкивали, потому не уснул навеки, за- мерзнуву а поспав сколько-то, немного набрав сил, снова отрывался от бессонного батальона вперед и снова мгновенно засыпал стоя.

Уходил на финскую с близким другом Мишей Молочко, вернулся без него. Уходил влюбленным. Еще из госпиталя писал той девушке полные чувств письма, а пришел опустошенный. Жив, но казался мне смертельно потерпевшим. Взглянул в леденящее душу — в тупое, бессмысленное, зверское, безобразное лицо вой- яы. Кончилась ликующая юность. Выбито ощущение своей бессмертности».

Вернувшись, Наровчатов написал тогда же, в 1940–м, в одном из своих стихотворений:

Господи! Мы многое узнали, То, чего вовек не надо б знать.

У уцелевших советских ветеранов «зимней войны» рассеялись многие иллюзии, как насчет боевой мощи Красной Армии, так и по поводу любви, которую будто бы питают к Советскому Союзу трудящиеся всего мира. Финские рабочие и крестьяне никаких добрых чувств к вторгшимся на их землю красноармейцам не испытывали, дрались ожесточенно и умело, и восставать против «кровавой финляндской буржуазии» не собирались.

Лыжные части финнов особо активно действовали в районе к северу от Ладожского озера. Здесь превосходство в этом роде войск позволило финнам вырвать инициативу у Красной Армии и на некоторых участках удерживать ее вплоть до конца войны.

В начале войны севернее Ладоги действовали две советские армии: 8–я и 9–я. До 16 декабря 8–й армией командовал комдив И. Н. Хабаров, а позднее — командарм 2–го ранга Г. М. Штерн. В ее состав входили два стрелковых корпуса: 1–й и 56–й, однако 75–я стрелковая дивизия, приданная 1–му корпусу, к 30 ноября еще только выдвигалась к границе. 8–я армия по плану на 3–5–й день операции должна была захватить город Питкяранта, а на 7—10–й день — города Сортавала и Лахденпохья. Потом левофланговым дивизиям следовало зайти в тыл войскам противника, оборонявшим Карельский перешеек, а правофланговым — продвигаться в глубь финской территории в направлении на Йоэнсу. Однако этот план осуществить не удалось.

56–й корпус наносил два удара в расходящихся направлениях: главный — силами 18–й и 168–й стрелковых дивизий совместно с 34–й легкотанковой бригадой на питкярантском направлении и вспомогательный — 56–й стрелковой дивизией на лоймоловском направлении. Главный удар 1–го корпуса был направлен на Толвоярви. Успех обоих корпусов грозил финнам потерей важных позиций и коммуникаций. Но, как часто бывает, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги», ну а здесь — про леса и зимнее карельское бездорожье. В апреле 1940 года, выступая на совещании по итогам финской войны, командующий артиллерией 8–й армии комбриг Н.

А. Клич справедливо указал на изъян плана, по которому наступала армия: «К началу войны 8–я армия начала наступление фактически «растопыренными пальцами» — 5 дивизий На пяти направлениях. Территория не была подготовлена для действий крупных воинских частей. Почему это произошло? Потому, что общий оперативный план не учитывал важности петрозаводско — сортавальского направления».

30 ноября 56–я стрелковая дивизия пошла в наступление вдоль железной дороги и шоссе на Лоймолу. Сначала она не встречала серьезного сопротивления. Первый настоящий бой произошел 5 декабря и оказался успешным для наших войск. Штаб 56–й дивизии донес, что занята станция Питсийоки, но вскоре оказалось, что в действительности это был полустанок Нятяоя, находящийся несколько восточнее. Ошибка случилась из-за того, что командиры плохо ориентировались на местности — не умели как следует читать карту.

Теперь против дивизии действовал усиленный батальон финнов при поддержке бронепоезда. В ночь на 7 декабря 37–й стрелковый полк вышел к развилке дорог в 10 км западнее Нятяоя, а 184–й занял рубеж в 5 км юго — восточнее Лоймолы.

С прибытием в район боевых действий финского 35–го пехотного полка 12–й пехотной дивизии под командованием подполковника Тианена ситуация изменилась. Уже 12 декабря штаб 56–й стрелковой дивизии сообщал в штаб корпуса, что после боя, не принесшего существенного территориального успеха, части крайне утомлены. Предпринятая на следующий день попытка обойти линию обороны противника с севера силами 2–го батальона 37–го стрелкового полка не увенчалась успехом: атакующие подразделения были встречены огнем снайперов и автоматчиков, тщательно замаскировавшихся на деревьях и под ними и создававших своими умелыми действиями иллюзию, что тут действуют крупные силы. 14 декабря батальон вернулся на исходные позиции, потеряв около 60 человек убитыми и ранеными.

17 декабря финны перешли к более активным действиям. В результате два батальона 37–го и 213–го стрелковых полков оказались в окружении, но вырвались из него вечером того же дня. К 19 декабря 37–й стрел; ковый полк вынужден был отойти на 8—10 км, чтобы занять рубеж обороны в 2 км западнее Нятяоя, оседлав железную и шоссейную дороги. Вскоре отошли и другие части, за исключением 3–го батальона 184–го стрелкового полка, удержавшего свои позиции в районе Лоймолы. 24 декабря неприятелю удалось отрезать его от главных сил. Однако на следующий день батальон вырвался из вражеского кольца.

Финские диверсанты на лыжах неоднократно нарушали коммуникации дивизии, вредя ее снабжению. 22–23 декабря противнику удалось даже полностью прервать подвоз боеприпасов и продовольствия 184–му и 213–му полкам, но советское превосходство в силах, особенно в артиллерии, дало о себе знать, и финны вынуждены были ретироваться.

Не лучше обстояли дела и у левофланговых дивизий 56–го стрелкового корпуса. 18–я и 168–я стрелковые дивизии и 34–я легкотанковая бригада только на одиннадцатый день войны заняли Пяткиранта и вышли в район Леметти, продвинувшись на 40–50 км. Быстрее идти вперед им мешало не столько сопротивление немногочисленного финского боевого охранения, сколько плохая лыжная подготовка красноармейцев. Из-за этого приходилось держаться немногих дорог, а здесь их поджидали финские завалы и мины. Возникали бесчисленные пробки. Не могла быстрее идти вперед и танковая бригада. Один из ее батальонов использовался для охраны штаба 56–го корпуса, а два других ротами были приданы стрелковым полкам и шли в темпе пехоты.