Тайны государственных переворотов и революций
Шрифт:
Че поручает Тане пришивать пуговицы, выдавать продукты и слушать передачи последних новостей. От долгих переходов ее ноги стерты: чужие сапоги слишком велики, и в содранную кожу лезут тропические паразиты.
«Мы удачно прошли до Рио-Икира, — записывает Че в свой дневник, — но Таня и Алехандро отстали. Когда померили температуру, у Тани оказалось 39 градусов.» В день они проходят от 40 до 60 километров, взбираются на горы, по канатам спускаются в ущелья, ползут через кустарники, пробиваются сквозь чащу. Их рюкзаки весят от 15 до 25 килограммов. Кольцо окружения сжимается все больше, его поддерживают напалмовыми бомбами.
С группой в 14
Армия изгоняет группу Хоакина из зоны боев. Вертолеты преследуют геррильерос в горах, сбрасывают на них напалм. Позади остаются четверо погибших. А между беглецами разгорается спор о том, куда направляться. Таня, после двух боев признанная отличным стрелком, критикует Хоакина за нерешительность. Она кричит — не то в гневе, не то из страха. 42-летний командир группы приставляет к ней надзирателя и в свою очередь орет на мужчин, которые предлагают нести ее рюкзак. Он запрещает ей фотографировать.
В записной книжке Таня помечает все промахи командира. Его следовало бы расстрелять, говорит она Эусебио, восемнадцатилетнему партизану, с которым порой беседует. Она мечтает о том часе, когда из джунглей выйдет Че и она сможет предъявить ему весь счет.
Эусебио же не ждет строгого команданте, который обвинил его в том, что он якобы украл две банки молока. У него отобрали винтовку и при первой же возможности выгонят. Таня вначале тоже, как и другие, не разговаривала с ним. Но чем дольше длится этот отчаянный поход, тем больше рассказывает она ему об Аргентине и Европе. Но никогда не говорит о Кубе и ГДР или о своих родителях. У нее нет гражданства, думает крестьянский сын, она человек без родины.
В его глазах она человек, который выступает против страданий и несправедливости вплоть до самопожертвования, как и он сам. «Всю свою жизнь я посвятила освобождению человечества», — написала она на первой странице своего нового дневника, остальные страницы которого из-за сплошных боев остались пустыми.
Чтобы с помощью оружия положить конец голоду и нужде, Эусебио присоединился к партизанам. Но чем дольше они бродят по Андам, тем бессмысленнее представляется ему происходящее. После одного из боев он вместе со своим ровесником Чинголо попадает в плен. Целыми днями его пытают, охранники стреляют в него, одна пуля пробила ему плечо.
Четыре года он просидел в тюрьме. А потом снова начал борьбу против голода и нужды, на этот раз как крестьянский вождь. Удержать его может только смерть, говорит ныне этот человек, отец семерых детей.
Он все еще клянется, что не крал никаких банок с молоком, не был дезертиром и не предавал Таню и других геррильерос. Это Чинголо привел солдат к пещерам, в которых хранилось оружие, медикаменты и продовольствие.
Отрезанные от базы снабжения, в течение четырех месяцев не имеющие связи с Че, герриль-ерос бродят по горам, как голодные, потерявшие хозяина собаки. Таня тянется за группой, отставая часа на три. Если Пако, молодой коммунист, обращается к ней, уходит от разговора. Она не хочет говорить о себе: «У нас и так хватает проблем».
Другие геррильерос много говорят о ее прошлом, но не касаются будущего. Таня носит с собой стихотворение, которое написала
Когда они добираются до Рио-Гранде, Хоакин запрещает бойцам мыться в реке. Он опасается, что их может выдать мыльная пена.
Крестьянин, у которого они покупают свинью, предлагает себя в проводники. Он должен в узком месте перевести их через Рио-Гранде. «У меня плохое предчувствие», — говорит Таня, обращаясь к Пако, когда они стоят на берегу быстрого потока.
Один за другим бойцы входят в воду, держа винтовки над головой. Крестьянин на прощание машет им рукой. Это сигнал для солдат, которые залегли в кустах вокруг брода. Только Пако уходит от засады, в мгновение ока бросившись в стремнину.
Шесть дней спустя в низовье реки находят рюкзак. Солдат Хосе Саласар Вильяроэль хочет вытащить его из воды и замечает, что он надет на труп. На груди у женщины болтается фотокамера.
3 ноября 1967 года в газете «Нойес Дойчланд» в ГДР появляется извещение о смерти, в котором говорится, что 31 августа на Рио-Гранде пала «храбрая дочь, сестра, тетка, племянница и свояченица товарищ Тамара Бунке». «Штази» приходит в движение, обращается к родителям, чтобы просмотреть имеющиеся у них документы. Только когда выясняется, что извещение о смерти одобрено Эрихом Хонеккером, аппарат успокаивается.
Полгода спустя «штази» снова на ногах. По всему миру разносится сообщение, что Тамара Бунке по заданию «штази» и КГБ шпионила за революционером-подпольщиком Че Геварой. Перебежчик из «штази» Гюнтер Меннель утверждает: «Я сам направил Тамару Бунке следить за Геварой».
«Мы не заинтересованы в опровержении», — письменно приказал один из руководителей министерства госбезопасности, Маркус Вольф, своим людям. Он распорядился прислать ему тонкую папку с делом Бунке, вспоминает Вольф сегодня, и нашел в ней лишь указания на ее непорочные связи со «штази».
В подчиненном Вольфу главном разведывательном управлении Меннель отвечал за латиноамериканское направление и еще в 1961 году перещел на запад после того, как дважды получил дисциплинарные взыскания за пьянство и сексуальное принуждение. Он действительно знал Тамару Бунке, говорил с ней о том, что из Аргентины она должна прислать сообщения для «штази».
Меннель сбежал за несколько недель до того, как она на свой страх и риск улетела на Кубу и прервала контакты со «штази». Впоследствии он получил документы на другое имя и занимался шпионажем для федеральной разведывательной службы в ЦРУ и Южной Америке.
ЦРУ распространило легенду не только о том, что Тамара являлась двойным агентом, но и о том, что женщина, которая должна была следить за Че, от него забеременела: в ее теле был якобы найден трехмесячный зародыш.
Солдат и санитар Саласар Вильяроэль, который вытащил покойную из Рио-Гранде и сразу обследовал, наткнулся, однако, на использован-, ную гигиеническую прокладку. Он велел сжечь ее нижнее белье, чтобы никто из солдат не мог хвастаться трофеем в виде дамских трусиков.
Футляр с компасом партизанки Силасар Вильяроэль взял себе. Три отснятые фотопленки получил его полковник. Бутылочки для тайнописи солдаты разобрали на сувениры. Ее камера, паспорта, книжка с шифрами и все, что еще нашлось в рюкзаке, было торжественно передано боливийскому президенту. Тот нацепил кольт 348-го калибра, который ему подарил Джон Кеннеди, и на вертолете отправился к мертвому телу.