Тайны Инков
Шрифт:
«рассматривали инков как просто выскочек… Гарсиласо писал, что чанкас считали себя потомками пумы и носили кошачьи головы поверх собственных. Они заплетали свои длинные волосы во множество крошечных косичек и применяли свирепую боевую раскраску, наносившуюся киноварью/парна/ из ртутных месторождений Уанкавелики. В течение многих лет вожди чанкас — один из них называл себя Властителем Всей Земли — все ближе продвигались к инкской столице, поглощая нацию кечуа на своем пути. Наконец военачальник чанкас потребовал «капитуляции Куско взамен на то, чтобы он не окрашивал свое копье инкской кровью».
В большинстве версий эта война осуществлялась и была выиграна Инкой Пачакути, проложившего путь к учреждению империи Солнца.
Фундаментальной проблемой, выявившейся
Истоки этой печальной ссоры следует искать в динамике социальных делений среди доимперских инков. Классовое деление было наследием Века Воинов. Поскольку эта картина по всему высокогорью Анд была результатом институционализации войны, инки разделились на высшее (анал)и низшее (урин)сословия. Инка Виракоча принадлежал к низшему сословию, связанному с покоренной группой, коренными жителями долины Куско. Согласно Зуиде-ме, «из других данных о прелюдии к войне против чанкас выявляется, что связь между сословиями выражалась так же как родственная связь [между Инкой Пачакути и Инкой Виракочей], которая, кроме того, символизировала противостояние мирской власти (высшего сословия) и духовной власти (низшего сословия)». Демарест кратко обобщил представления Зуидемы, сказав: «Зуидема доказывает, что [бог] Виракоча как культурный герой был покровителем неинкских покоренных народов и низшего сословия Куско».
Наконец, Зуидема показал, что Инкская империя функционировала как диархия; то есть каждое сословие имело своего собственного царя, очевидно, в качестве отражения до-имперской ситуации, в которой каждое сословие обладало своими собственными руководящими органами. Высшее сословие было в большей мере связано со светскими, военными и административными вопросами, в то время как низшее — в большей мере с традиционными земледельческими и религиозными, то есть обладали оттенками Уари и Тиауанако. Поэтому сведения о противоречиях между Инкой Виракочей и Инкой Пачакути можно понимать как противоречие между точками зрения класса воинов и класса крестьян в Доимперском Куско. Сармьенто де Гамбоа, стремясь понять противоречивую информацию, прекрасно осознавал необходимость принимать во внимание сословие или, как он говорил, «партию» информанта:
«Расспрашивая во всех социальных слоях самых старых и самых умных из них, которые вызывали наибольшее доверие, я собрал и скомпилировал данную историю, касающуюся высказываний и характеристик одной партии в отношении их антагонистов из другой партии, так как они делились на партии, и исследующую воспоминания каждой из них о своем происхождении и о происхождении противостоящей партии».
Хотя сословные деления Куско дают определенное представление для понимания противоречивых мнений об Инке Виракоче и Инке Пачакути, причина их глубокой и ожесточенной ссоры становится очевидной не сразу. Причины этой ссоры коренятся в состоянии нескончаемой войны, в котором пребывало все андское общество в начале 1400-х годов. Перестройка андского общества, предпринятая в течение Века Воинов и оправдывавшаяся обещанием воинов защищать местное крестьянство от грабительских нападений, не достигла желаемого результата. Ныне непокорное, крестьянство жаждало возвращения Виракочи.
Первым вопросом, требующим пояснения, является то, что имя Инки Виракочи,
Из-за такой трактовки жизни Инки Виракочи в ранних оценках большинство авторитетов предпочитает наделять его преемника, Инку Пачакути, тем отличием, что он был первым подлинно историческим персонажем из списка инкских царей. Приняв имя «Опрокидывателя Пространства-Времени» и создав, согласно всем повестям, имперский культ солнца с обслуживающей его политической организацией, Пачакути стал по-настоящему исторической личностью, потому что он представляет разрыв с прошлым и начало империи. Напротив, жизнь Виракочи склонна обрастать легендой, хотя очевидцы, видя то, что считалось его мумией — которая была сожжена испанцами, — утверждали, что у нее были белоснежные волосы, что совпадает со всеми имеющимися мнениями о том, что Инка Виракоча дожил до глубокой старости. Так, даже если Инка Виракоча никогда и не существовал (хотя он, вероятно, существовал в действительности), легендарная фигура под этим именем, как предполагается, символизирует власть религии Виракочи в том виде, в каком она осуществлялась не только крестьянами или низшими сословиями Куско, но общинами нагорья в целом. Эта власть воплощалась жречеством, которой Инка Виракоча покровительствовал. Представления этой группы почти всегда изображаются в инкской мифологии противоположными, в положительном или отрицательном смысле, представлениям замышлявшего реформы Инки Пачакути.
Сведения о противоречиях, связанных с переходом от царствования Инки Виракочи к царствованию Пачакути, говорят поэтому о разрыве с социальным договором, заключенным столетиями раньше между крестьянами и воинами. Как представитель древних устоев крестьянства, Инка Виракоча должен был каким-то образом занять противоположную позицию в отношении сословия воинов, довольно опасную для социальной ткани Куско. Изображение грубых и унизительных оскорблений Инки Виракочи его сыном говорит об обществе на грани гражданской войны. Но такой конфликт был бы убийственным для обеих сторон, потому что, как и все племена Анд, инки были окружены врагами, как фактическими, так и потенциальными.
Чтобы понять, какую угрозу представлял Инка Виракоча для сословия воинов и сколь фатальными последствиями грозило требование возвращения разгневанного Виракочи, необходимо осознать только один простой факт: как класс — независимо от племенной принадлежности — воины в целом были заинтересованы в том, чтобы война не затухала. Война оправдывала существование воинов, гарантировала терпеливость крестьянства и оправдывала выдвигавшиеся воинами притязания на землю и привилегии. Инквизиторы испанского вице-короля Франсиско Толедо, изучавшие характер андского правления до возвышения инков, выявили, что без войны воины были явно не в состоянии сохранять свое господство:
«Не существовало никакого иного правительства, чем доблестные капитаны, именуемые синчис, которые командуют и управляют, когда они вели войну друг с другом, вторгаясь на территорию друг друга, чтобы захватить фураж, древесину и другие вещи. Как только заканчивалась война, эти капитаны становились такими же, как и все остальные индейцы. Они не стремились и не имели никакой возможности командовать людьми».
С другой стороны, с тех пор, как война, похоже, приобрела бесконечный характер еще до возвышения инков, крестьянство привыкало к осуществлению власти военными правителями. Сиеса де Леон, например, упоминал общее глубокое сожаление крестьян по поводу того, что до инков «они не имели никаких Властителей, а только капитанов», что говорит о систематической и все более нараставшей напряженности между крестьянством и классом воинов в Куско. Такая обстановка наблюдалась повсюду. И археологические, и этноисторические данные подтверждают эту картину противоположных форм правления по всем Андам в годы, предшествующие инкской экспансии.