Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях
Шрифт:
Не сговариваясь мы отступили в коридор и наконец начали дышать.
– Вы с ума сошли? – еле выговорил я. – Хранить такую дрянь дома. А если бы туда случайно влезла ваша дочь?
Редзян нахмурился.
– Тварь получается совершенно бесплотная и вреда причинить не в состоянии. Но чтобы никто в обмороки не падал, кабинет всегда заперт на ключ. Туда даже служанки в моё отсутствие не ходят. Строго запрещено!
– Где вы вообще это достали?
Мнишек пожал плечами.
– Говорю же, обычное охранное зелье. На Тролльем рынке на каждом втором прилавке взять можно.
Я едва сдержался,
– Отойдите, – буркнул я, махнув рукой, и полез в карман за пробирками.
Несмотря на перстень, защищающий меня от дара припоя, всё равно постоянно таскал их с собой. Привычка не только заняла особое место в моём кармане, но и въелась под кожу. Стоило взять пробирку в руку, и во рту из ниоткуда появлялся мерзкий привкус дистиллята. Как же я его ненавижу! Эта безвкусная дрянь до сих пор плескается в моих снах и выступает испариной на горячечном лбу. Её невозможно оставить в прошлом, по крайней мере, у меня так и не получилось.
Задержав дыхание, я просунул в кабинет руку ровно настолько, чтобы дотянуться до ближайшего тёмного сгустка на полу. Прислонил пробирку, быстро мазнув краем, и сразу же выбрался в коридор. По стеклу поплыли алые разводы, немедленно окрасив дистиллят розовым. Оттенок припоя менялся на глазах и слишком быстро темнел. Такого ещё не бывало. Мне даже захотелось отказаться вливать эту дрянь в рот, а тем более пропускать через себя, но тут из-за плеча высунулся Мнишек.
– Выглядит отвратительно, – озвучил он мои мысли.
Моя спина сама выпрямилась, словно рессора телеги, с которой выгрузили пузатые пивные бочки.
– Вот именно. Как считаешь, стоит твоя реликвия того?
Я невольно взмахнул пробиркой, и жижа внутри совершенно почернела.
Редзян поджал губы и мотнул головой.
– Понимаю, – устало выговорил он, – что прошу огромного одолжения. Помню, что с тобой творилось в прошлый раз на корабле. Но эта, как ты выразился, реликвия не только дорога мне как память. Книга опасна. В неумелых руках она может натворить столько бед…
Его даже передёрнуло.
– Она перевернула мою жизнь.
Опять книга. Сам не понял, произнёс это вслух или прорычал мысленно. Ещё не хватало, чтобы редзянова реликвия попала к Алане. По спине пробежал предательский холодок.
Я отошёл к стулу, стоящему у стены, и сел. Сразу же махнул рукой, чтобы Мнишек даже не думал подходить. Медленно снял перстень и убрал в нагрудный карман жилета. Как там бишь моё правило? Попробуй тут подумай о хорошем и найди что-то светлое. Подавив трагический вздох, перехватил пробирку за горлышко и поднёс к губам. Проклятье, как же не хочется снова погружаться в чьё-то жуткое предсмертие. Втайне надеялся, что это никогда больше не повторится. Тёмная мерзость прокатилась по языку и обрушилась в горло. От солёной горечи свело скулы, но самое страшное ждало впереди.
Я даже не сразу понял, что вижу редзяново поместье не своими глазами. Казалось, ничего не изменилось, только вместо Мнишека почти на том
– Должна быть тута, – сипло протянул он, тыча пальцем в закрытую дверь кабинета.
Тот, кем стал я, мотнул головой в ответ и подошёл ближе, пальцы в перчатках забрякали набором отмычек. В замочной скважине что-то хрустнуло, потом щёлкнуло.
– Не лезь вперёд батьки, махалёнок!
Меня, а точнее, того самого махалёнка грубо отпихнули в сторону. Я… он отшатнулся, переступил с ноги на ногу, но устоял. Дверь распахнулась от пинка ноги, и в кабинет кипелленского богатея заскочили двое: укутанный в мокрый плащ и почти такой же, только покоренастее, второй. Они деловито пробежали вдоль стен. Один влез под письменный стол, а второй зашуровал по полкам с книжками. Я подавил комок обиды, начавший разрастаться в горле, и пошёл следом. Тяжело быть на подхвате у маститых столичных воров, когда приехал из глухой деревушки на окраине Растии. Тем более, коли тебе постоянно напоминают, что ты всего лишь замена махрового медвежатника и номер твой девятый. Если бы бравый парень не сломал ногу на последнем подскоке, так бы и лазил до сих пор по амбарам в своей Верхней Мухосранке. Цени, что добрые дяди взяли тебя на серьёзное дело и не путайся под ногами, тогда, может, и нахватаешься воровских премудростей.
Поэтому лезть в дальнюю часть кабинета я не стал, хоть и понимал, что ценность, за которой нас отправили, хранится именно там. Помялся у входа, делая вид, что обыскиваю низкую тумбу с резным графином и стаканами. Постучал по стенам – якобы в поисках тайника. А сам всё смотрел, что творят столичные козыри. Грымза так старался, что чуть не перевернул хозяйский стол. Искал спусковой механизм – все знают, что богатеи прячут их под своими столами. Но этот оказался хитрее, и заныкал где-то ещё. А вот Крыле повезло, сунула свои шустрые хваталки куда надо. Книжка толстая задвинулась внутрь шкафа, и в куске стены за картиной открылся тайник.
Я сделал шаг, чтобы разглядеть, что там внутри, но Грымза сразу заворчал:
– Пасть захлопни! – рявкнул он. – И не вздумай остальных позвать, пусть дальше по подвалам лазают.
Пришлось пожать плечами, чтобы он отстал.
Крыла поцокала языком, высматривая в темноте скрытые ловушки: говорят, проклятые богатеи способны на охранение своего золота поставить любую сволочь, хоть из самой бездны. Я осенил себя благодатью четырёх богинь. Пусть нам сегодня повезёт. Богатей не обеднеет, а моим батьке с мамкой новые рубахи не помешают, а может, даже корыто.
Крыла так долго возилась, что у меня слюни засохли, а Грымза начал орать шепотом:
– Чего ты возишься, лярвица, ща все сбегутся!
– Хлебало завали, без твоих соплей разберусь.
Она вытянула какую-то нитку и намотала на палец.
– Видал, образина? Ща бы гакнулись все куцю на елдын.
Грымза только зарычал в ответ, а Крыла отодвинула перегородку и плеснула в тайник из пузырька какое-то зелье. Подождав секунду, проворно сунула руку в тайник и выдернула книжицу в дорогущем переплете, я аж рот раскрыл от такого. Как тут…