ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ
Шрифт:
«Никакое иное событие после смерти Сталина не получало такой огласки в СССР, как состоявшийся 12 апреля 1961 г. полет майора Юрия Гагарина в космическом корабле «Восток-1» и его возвращение на Землю после одного витка вокруг планеты. Это событие освещалось в передовых статьях специальных выпусков центральных советских газет — редкое явление в стране, где события обычно становятся новостями не тогда, когда они происходят, а когда о них официально объявляют. Торжественные собрания были проведены в Москве, а также в других крупных городах, и были транслированы по каналам советского и зарубежного телевидения. Советское радио в своих передачах, рассчитанных как на внутреннюю, так и на внешнюю аудиторию, практически исключило из эфира что-либо еще, кроме сообщений и комментариев, посвященных последнему советскому достижению» [179] .
179
Golsden, J., ed., Outer Space in World Politics, Frederic A. Praeger, New York, 1963, p. 57.
Все это
180
Перевод из книги Khrushchev, N., Khrushchev Remembers: The Last Testament, Little, Brown and Co., Boston, 1974, p. 53.
Одним из наиболее ярких проявлений данной дипломатии стал берлинский кризис 1961 г. Вот как описывает в своих мемуарах Сергей Хрущев встречу его отца с Королевым незадолго до августовского обострения ситуации вокруг Германской демократической республики (ГДР):
«На прощание Королев, суеверно постучав по деревянной крышке летнего садового столика, еще раз напомнил, что полет Титова намечен на начало августа [181] .
Неожиданно для меня отец не приказал — попросил осуществить запуск не позднее десятого. Обычно он в такие дела старался не вмешиваться. На сей раз он изменил своему правилу.
Королев с готовностью согласился.
– Давайте назначим на седьмое, — улыбаясь, произнес он.
– Ну вот и договорились, — отозвался отец.
Только потом я догадался, почему первая декада августа была для него предпочтительнее второй. В голове у отца запуск Титова увязывался с установлением границы в Берлине, но тогда это была тайна за семью печатями» [182] .
181
Герман Степанович Титов (1935-2000) — второй космонавт планеты, совершивший орбитальной полет. Если полет Гагарина длился около полутора часов, то Титова — сутки.
182
Хрущев С. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 124-125.,
Напомним, что установление данной границы было сделано с помощью так называемой «Берлинской стены», отгородившей Западный Берлин от территории ГДР. Начало ее строительства — 13 августа — фактически стало пиком берлинского кризиса 1961 г.
Итак, к лету 1961 г. советско-американские отношения в космосе оказались под влиянием двух главных факторов. С одной стороны, космические достижения СССР продолжали питать стремление Кремля и дальше демонстрировать неоспоримое превосходство советской науки и техники над американской. При таком подходе о каких-либо формах взаимодействия с США в космосе, разумеется, не могло быть и речи.
С другой стороны, общественность в Соединенных Штатах, а также члены конгресса, как от партии республиканцев, так и демократов, начинали все сильнее критиковать Кеннеди за его пассивность перед лицом космических успехов Советского Союза. Успехи эти воспринимались, как явный вызов, брошенный американскому мировому лидерству и безопасности. Тон выступления некоторых конгрессменов в ходе их встречи с Уэббом и другими представителями НАСА на специальной сессии комитета по космосу говорит сам за себя:
«Фултон, штат Пенсильвания:
– Я считаю, что мы находимся в состоянии гонки, и я много раз говорил Вам, господин Уэбб: „Скажите, сколько вам нужно денег, и мы прямо здесь, в этом комитете выделим Вам требуемую сумму…" Я устал от того, что мы все время вторые после Советского Союза. Я хочу быть первым. Я считаю, что это хорошее, мирное соревнование. Я не вижу в нем ничего плохого… Понимаете ли вы, господа, что вы несете ответственность за то, как капиталистическая система выглядит в глазах остального мира с точки зрения ее эффективности и научного прогресса? Понимаете ли вы, господа, что это может оказать влияние на переговоры с Советским Союзом, в частности, по Лаосу?
Конгрессмен Анфусо был еще более прямолинеен:
– Я хочу, чтобы страна провела мобилизацию, как в военное время, потому что мы находимся в состоянии войны. Я хочу, чтобы наши рабочие графики были бы урезаны вдвое. Я хочу, чтобы работа, которую НАСА собирается сделать за 10 лет, была бы сделана за 5. Я хочу, чтобы НАСА наконец-то хоть в чем-нибудь стало первым, как, например, посадка на Луну, что, как я знаю, может быть осуществлено…
Военные параллели Анфусо поддержал и его коллега Кинг:
– Я согласен с тем, что нам нужна собственная программа. Но, кроме того, я очень остро ощущаю, что мы вовлечены в самое настоящее соревнование с русскими. Не вижу, как мы можем его избежать. Линии фронта, я надеюсь — мирные линии фронта, уже проведены. Здесь нет никакого сомнения. Надеюсь, это будет дружественное соревнование, которое таким и останется. Но оно самое настоящее. Как до этого отметил господин Фултон, а также остальные, наш имидж в глазах нашей нации совершенно очевидно зависит от того, как мы выйдем из этого соревнования» [183] .
183
Harvey and Ciccoritti, op. cit., pp. 74-75; U.S. Congress, House, Committee on Science and Astronautics, Discussion of Soviet Man in Space Shot,87th Congress, 1st session, 1961, pp. 7, 9, 13, 14, 26.
Фиаско
Ехидные поздравления с успехом американской технологии, которые направил Хрущев главе Белого дома после майского полета Алана Шепарда, возможно, стали последней каплей, переполнившей чашу терпения президента. Кеннеди стал пересматривать стратегические ориентиры космической политики США [185] .
184
Залив Свиней, или как его более благозвучно называют на испанском — залив Кочинос, стал самым ярким и крупным примером неудачных попыток правительства США свергнуть режим Фиделя Кастро. 15 апреля 1961 г. американские бомбардировщики типа Б-26 времен Второй мировой войны, без опознавательных знаков, нанесли удары по крупнейшим кубинским городам, включая столицу Кубы Гавану. 17 апреля около 1300 обученных Центральным разведывательным управлением США (ЦРУ) наемников из числа кубинских эмигрантов, прозванных «гусанос» (по-испански — «черви»), высадились в этом заливе. 20 апреля высадка завершилась полным разгромом и пленением оставшихся в живых «гусанос».
185
Хрущев С. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 102.
Решение о пилотируемом полете на Луну
Теперь их стало два. Первый и самый главный — восстановить подорванные престиж и самоуважение Америки. Подобная задача могла быть решена только успешным осуществлением какого-либо проекта, который затмил бы советские космические достижения. Причем Кеннеди был готов рассмотреть возможность и «несимметричного» ответа на заатмосферные триумфы СССР. Еще до того, как было принято решение о программе «Аполлон», президент сказал Визнеру: «Если у Вас есть захватывающий воображение проект, осуществить который можно на Земле и от которого было бы больше пользы, скажем, опреснение океана, или что-нибудь такое же драматичное и убеждающее, как освоение космоса, то мы должны сделать это» [186] .
186
Цитировано в Harvey and Ciccoritti, op. cit., p. 110.
Но, судя по всему, ничего более «драматичного и убеждающего», чем проникновение во внеземное пространство, советник Кеннеди не нашел, а потому 14 апреля, через два дня после полета Гагарина (но еще за три недели до первого полета американца в космос), в «кабинетной комнате» Белого дома прошло совещание. Его свидетелем стал Хью Сайди, корреспондент крупнейшей американской печатной корпорации «Тайм-Лайф». В этот день Хайди должен был взять интервью у президента, но тот, вместо того чтобы сделать это с глазу на глаз, пригласил его с собой в «кабинетную комнату», видимо, желая придать как можно большую огласку теме, которая там обсуждалась. А она того стоила. Еше до появления в комнате главы Белого дома там уже находились его советники — Теодор Соренсон и Визнер, «насовцы» Уэбб и Драйден, а также руководитель бюджетного отдела [187] в администрации президента Дэвид Белл, активно обсуждавшие «следующие шаги в космической гонке».
187
Бюджетный отдел — часть администрации президента, назывался до 1971 г. «бюджетным бюро». После этого он получил свое нынешнее название — отдел управления и бюджета (Office of Management and Budget, или, как его называют, — ОМВ).
Кеннеди присоединился к дискуссии. Вот как описывает Хайди один из ее эпизодов:
«- Поставим вопрос так, — с нетерпением произнес Кеннеди, — есть ли область, где мы их сможем догнать? Сможем ли мы облететь Луну до них? Сможем ли мы раньше их высадить человека на Луну? Как обстоят дела с «Новой» и «Ровером»? [188] Когда будет готов «Сатурн»? Можем ли мы сделать рывок?
Возможным решением проблемы, пояснил Драйден, стала бы организация ускоренной программы по типу Манхэттенского проекта (создание атомной бомбы. — Ю. К.). Однако подобная мера может обойтись в $40 миллиардов, и даже в этом случае шансы победить Советский Союз оценивались, как пятьдесят на пятьдесят.
Слово взял Джеймс Уэбб.
– Мы делаем все возможное, господин президент. И благодаря вашему руководству, мы продвигаемся вперед быстро, как никогда… Но вот цена, — он запнулся, как бы взвешивая свои слова, — вот о чем я не перестаю думать.
Он повернулся к ответственному за бюджет Беллу с вопросом в глазах.
– Цена космических исследований взлетела в геометрической прогрессии, — пояснил Белл…
– Сейчас не время для ошибок, — предостерег Визнер.
Кеннеди повернулся к людям, полукругом обступившим его, и на мгновение задумался. Затем заявил:
– Когда у нас будет больше информации, я смогу решить — стоящая эта затея или нет. Если бы кто-нибудь мог сказать мне, как догнать…
Кеннеди вновь ненадолго замолчал, глядя в лица присутствовавших в комнате. После этого тихо проговорил:
– Сейчас нет ничего более важного» [189] .
188
«Ровер» — прототип ядерного ракетного двигателя.
189
Sidey, Н., John F. Kennedy, President, Atheneum Press, New York, 1964, pp. 121-123. Цитировано в Logsdon, The Decision to Go to the Moon, op. cit., p. 106.