Тайны минских перекрестков
Шрифт:
– Мое это… – плюет под ноги Князь. – Теперь каждый уважающий себя мужчина должен иметь маленький арсенал.
– И наверное, ты его нашел? – спрашивает Бусел.
– Нет, купил… У кавказцев…
– Фамилии, адреса, клички…
– А вот это нужно спросить у них, – смеется Князь и снова сплевывает под ноги.
Кабинет Вашкевича. Бусел докладывает:
– Пока результатов нет. Князь молчит. Хранение оружия признает, а то, что он убил Кузовкова, доказать не можем – улик нет. И потом, у Князя, его настоящая фамилия Скакун, алиби почти неопровержимое, созданное самой милицией. В ту ночь он был задержан нарядом
Квартира Бусла. Он собирается на работу. Звонит телефон. В трубке слышен знакомый испуганный голос грузчика:
– Это опять я. Меня вычислили. Надо срочно встретиться.
– Где и когда? – спрашивает Бусел.
– В парке Челюскинцев, около училища металлистов… Я тебя знаю, а меня узнаешь по белому плащу и черной шляпе в руке. Спросишь, как пройти к училищу…
Бородатый лысый человек снимает наушники, выключает магнитофон. Берет телефонную трубку, набирает номер.
В затемненной комнате на широкой кровати спит женщина. Спит неспокойно, мечется. Она во сне видит себя в поле среди цветов, потом в березовой роще. Она в легком платье кружит, кружит среди деревьев. Останавливается около березы, из которой течет в банку сок. Она пьет из банки, ставит ее на место, и вдруг из дерева по желобку начинает струиться красная жидкость. Через некоторое время сок в банке становится бордовым, как кровь. Женщина в ужасе. Она кричит, мечется и просыпается. Садится в постели, не глядя протягивает руку к столику, на котором стоит стакан сока, делает несколько глотков и снова, закрыв глаза, откидывается на подушку.
Потом решительно встает, открывает шкаф, начинает рассматривать платья, выбирая, какое надеть. И вдруг, швырнув все на пол, натягивает джинсы, свитер. В коридоре торопливо обувается, расчесывается, выходит из квартиры. Не дождавшись лифта, бежит вниз по лестнице. На улице садится в свою машину и едет.
Минск. Частный сектор. На одной из улиц эта женщина выходит из машины, подходит к дому с высоким забором и долго нервно звонит. Наконец высокие ворота приоткрылись, и немолодая женщина спросила:
– Чего трезвонишь с утра пораньше?
– Мне письмо передать Павлу Игнатьевичу, – приехавшая достала из сумочки конверт.
– Это мне, – пожилую отодвинул мужчина и резко выхватил письмо.
Дверь тут же захлопнулась. Потом вновь приоткрылась, и человек в небольшую щелку сказал:
– Передашь Николаевичу, что все нормально. Иди…
Женщина вернулась к машине и вскоре подъехала к своему дому, поднялась на лифте, не спеша зашла в квартиру. В спальне разделась, накинула на плечи розовый халат и, прежде чем завязать пояс, начинает рассматривать себя в большом зеркале, проводит пальцами по лицу. Лицо утонченно красивое, без единой морщинки, с небольшим, чуть вздернутым носиком. Черные волосы, большие голубые с зеленоватым отливом глаза и по-детски капризные пухлые губы придают ей немного наивный, беззащитно-растерянный вид. Женщина провела ладонью по шее, лицу, высокой груди и кокетливо повернулась вправо-влево. Оставшись довольной осмотром, включила магнитофон и пошла на кухню.
Когда на плите засвистел чайник, а на сковородке зашипела яичница, в дверь настойчиво позвонили.
– Ядвига, открой! – послышался
Ядвига щелкнула замком, сбросила цепочку и отступила от входа.
– Колесник, как ты надоел! В выходной день выспаться не даешь!
– Не гони туфту! – Колесник, оттолкнув женщину, направился в спальню, на кухню, заглянул в ванную.
Это высокий, спортивного вида сорокалетний мужчина. Волосы тронула седина, правильные черты лица, колючий пронзительный взгляд. Тонкая полоска усов придает лицу надменно-презрительное выражение.
– Ты одна?
– Я не обязана отчитываться! – гневно взглянула Ядя на гостя и с равнодушным видом пошла на кухню.
– Не может такая великолепная женщина спать одна, – хохотнул ей в спину Колесник и, не раздеваясь, двинулся следом. – Вот и завтрак готов, а говоришь…
Он без приглашения, по-хозяйски уселся за стол.
– Угощай гостя, сегодня праздник, выпить хочу.
– Говори, что надо! Ты же не яичницу есть пришел?
– Угощай коньяком, – приказал Колесник. – Или ты кого другого ждала?
– Ждала, да только не тебя…
Ядя не успела договорить – Колесник рывком схватил ее за волосы и потянул вниз. Ядя упала на колени.
– Не зарывайся, знай свое место, – Колесник провел острым зубцом вилки по одной щеке, потом по другой. – Могу слегка подпортить твой глянец. Не мне – значит, никому!
Ядя тихо заплакала.
– Не скули! – Колесник оттолкнул ее от себя. – Коньяк давай!
Ядя медленно поднялась, достала из шкафчика початую бутылку коньяку, налила. Колесник, залпом выпив коньяк, протянул пустой стакан хозяйке.
– Нох айн маль!
Ядя снова налила коньяку в стакан и поставила бутылку на стол.
– Ты завтракай, а я приберусь.
– Дверь не закрывай, – сказал Колесник. – Я по делу, поговорить надо.
Он вошел в спальню вслед за Ядей, обнял ее за плечи, больно сдавил грудь.
– Не надо, я не могу вот так… – всхлипнула женщина.
– Зато я могу, Колесник бесцеремонно толкнул Ядю на кровать, стал быстро сбрасывать с себя одежду.
Ядя пыталась вырваться, и Колесника это еще больше возбуждало. Борьба длилась недолго, в какой-то момент Ядя обмякла, ее пальцы впились в спину любовника, и она застонала, стала ласкать Колесника.
Когда все закончилось, Ядя, тяжело дыша, напускным презрением спросила:
– Это все или ваша милость еще чего-нибудь желает?
– По-моему, ты тоже была не против.
Она раздраженно сбрасывает одеяло, хочет подняться, но Колесник не отпускает, целует в мочку уха, говорит:
– На днях у меня была встреча с очень нужным человеком, хочу, чтобы ты сегодня была со мной.
– Сегодня не могу, к родителям еду, к дочери…
– А я говорю, что ты мне нужна! – Колесник сжимает Ядино плечо.
– Серж, мне больно.
– Вот видишь, – Колесник поцеловал ее в щеку, – ты вспомнила имя, которым меня когда-то называла, значит, не забыла прошлое… Мне нужна не только красивая женщина, но и надежная помощница.
Ядя взяла сигарету, закурила.
– Что молчишь? – остановился Колесник. – И не кури, терпеть не могу сигаретного дыма.
– Зато я могу, – язвительно усмехнулась Ядя. – Я думаю не только о работе, но и о том, сколько она тебе будет стоить.
Колесник довольно потер руки.