Тайны митрополита
Шрифт:
Примерно через полчаса молодчики у мехов сменились, уступая место следующей четверке. Свежие, те с новой силой принялись раскачивать механизмы, взымая и опуская мехи, наполнявшие жаром утробу домны.
– Может, сделали чего не так? – первым не выдержал Булыцкий. – Может, сильнее надо?! – кивком указал он на мерно работающий механизм мехов.
– Ты, Никола, туда, где не разумеешь, не лезь. Оно бы, если просто крицу варить, так и впрямь уже неладно было, а тут лить хочешь! Ты не кручинься; нутром чую, как надо будет все, – прогудел в бороду один из кузнецов. – Эге-гей! – прикрикнул он на замешкавшихся топчих. – Угля поддай! Угля!
Уже и вечереть начало, а мехи
– Эге-гей, Никола! Пошла, родимая! Пошла! Гляди!
– Что?! – Забыв про все на свете, пенсионер кинулся к бородачу.
– Гляди, Никола! Говорил же тебе: нутром чую! – возбужденно, словно ребенок, тыкал тот пальцем в желоб для слива массы. И правда, по нему уже тонкой раскаленной нитью потек в заранее подставленные формы расплавленный металл. Разом ожившие мастеровые, задорно переругиваясь, принялись подтаскивать новые заготовки. Даже молодцы, мехи раскачивавшие, почувствовав, что пошло дело, с утроенной энергией принялись раскачивать меха, еще большим жаром наполняя домну. Ух, как быстро новость разнеслась окрест! Живо народ стекся отовсюду на диво поглядеть: как железо кричное воде подобно течет, формы заполняя. Тут же и князья, и митрополит, и Василий Дмитриевич.
– Мудрено, – одобрительно кивнул Дмитрий Иванович. – А поленки почто тебе такие? – кивая на формы, поинтересовался князь.
– Погоди, – поспешил заверить его преподаватель. – Остынут так, чтобы в руки взять можно было, покажу.
А кузнецы не унимались: наделав чушек, они убрали в стороны сколоченный настил, открывая потоку путь в специальный воронкообразный желоб, уходящий куда-то под землю.
– Что за диво? Почто добро переводишь?! – набычился князь, да только забывший про все трудовик лишь отмахнулся: не мешай, мол!
Железо уходило, заполняя форму. Совсем немного времени прошло, и вот раскаленный металл полился через верх. Тут же мастеровые ловко вернули назад мостки, под конец подставляя форму для заслонки.
– Ох, и замудрил ты, Никола, – когда, наконец, все закончилось, выдохнул Владимир Андреевич.
– Ты погоди, – усмехнулся в ответ трудовик. – То еще не конец. Завтра продолжим. Сегодня роздых нужен и конструкции, и людям. Сегодня осмотрим, да подлатаем все, что надо, а завтра с утра – с Богом! Чугун отольем!
– Это металл твой свиной? На что он тебе сдался-то?! – презрительно сплюнул Владимир Андреевич. – Не укуешь же!
– Так и не надо ковать! Лить теперь будем! Лить! И не тюфяки эти, но пушки! Пушки, князь! Врагам всем на устрашение да на погибель!!!
– Лить? – Его собеседник задумчиво посмотрел сначала на домну, а потом и на Булыцкого. – А ну, покажи! – кивнул он на формы.
– Пусть остынут. Горячи же еще!
– Сейчас покажи!
– Как скажешь, – Николай Сергеевич дал команду кузнецам, и те принялись извлекать из глины простецкие деталюшки: непролитые заслонки.
– Страшны, – поморщился князь.
– Сказал же: погоди до завтра. Чугун лить будем, и тюфяк покажу!
– Добро, – задумавшись, согласился тот. – Но, гляди у меня, если не дашь ничего! – Кулаком он пригрозил пожилому человеку.
– Да знаю я, знаю! Почивать иди, мне дел невпроворот, чтобы завтра путем все.
Ничего князь не ответил, только зыркнул на собеседника, да так, что не по себе пожилому человеку стало. Развернувшись, пошагал он прочь, оставив трудовика с хлопотами
Остаток вечера и ночь почти всю навылет провел Николай Сергеевич с мастеровыми, вокруг домны суетясь. Теперь уже целый ряд недочетов нашел, но думать над оптимизацией сейчас времени не было, а потому, заменив рад балок и проверив механизм в действии, приказал гасить костры и факела, да по домам; хоть сколько-нибудь, но поспать. Вот только не спалось ему. Проворочавшись на лавке своей, пенсионер поднялся и к творению своему двинулся; еще раз проверить, а все ли готово. За этим занятием и застали его помощники. Им, получается, тоже не спалось. А раз так, то, засучив рукава, принялись они снова проверять каждый узел непривычного механизма. За этим занятием и встретили они рассвет. Народу в этот раз меньше было. Оно и понятно, вчера наглядевшись, поняли, что ничего особо интересного. А тут еще и мороз! А вот князь со свитой вчерашней своей пришел. Только сейчас – как на подбор все: в валенки добротные обутые! Усаживаться, правда, в этот раз не стал; начало, мол, видеть хочу, а дальше, как литься пойдет, так и приду.
Тут уже и колокольных дел мастера за дело взялись. К конструкции подволокли два тяжелых короба с воронками в изголовье так, чтобы оказались воронки те как раз на уровне желобов, металл жидкий выводящих.
– Готово, кажись, Никола! – окликнул Ждан, юлой носящийся между мужиками.
– Ну, с Богом тогда, – еще раз лично перепроверив все через час, дал отмашку Николай Сергеевич.
По этой команде мастера принялись загружать уголь и чушки вперемешку с известью и флюсами.
– Известь-то на что?! – заинтересовался Владимир Андреевич.
– Для чугуна. Пушки лить чтобы.
– Мудрено!
– Науки то все, – бросив взгляд на показно равнодушного Киприана, отвечал пришелец.
– Опять ты мне про свое?!
– Да не о себе радею!
– За то и почет тебе, – согласился Дмитрий Иванович.
Убедившись, что все готово, преподаватель дал отмашку, сигнализируя: все готово! И снова поднатужились, набирая порцию воздуха, мехи. И снова взвыло пламя, раздуваемое мощными легкими. Поначалу силы экономившие, мужики, что мехами управляли, закусив губы, принялись с бешеной скоростью вращать колеса, наращивая темп. Сиплый вдох и шумный выдох, стон бушующего в домне пламени, крики носящихся вокруг кузнецов. Парни у колес в считаные секунды покрылись настолько обильным потом, что и рубахи, мигом потяжелев, облепили фактурные тела. В этот раз все медленней пошло. Тут тебе и температура нужна выше, и после вчерашнего механизмы поизносившиеся капризничать начали. Оно ведь, хоть балки какие-то заменили, так шарниры-то и не трогали. Ну, дегтем как следует промазали, да все равно; тяжело сегодня мехи ухали.
– Пошла, родная!!! Гляди, Никола! Пошла! Живей давай! Живей! – надрываясь, орал Ждан, то бросая взгляды на домну, то глядя на задыхающихся от напряжения бедолаг. – Ну! Ну! Пошла, родимая!!! – словно диджей на дискотеке, заводил он народ.
Глядя на него, Булыцкий лишь усмехнулся; надолго его, интересно, хватит-то, глотку пока не посадит? В общем, мерно скрипя механическими своими частями, мехи нагнетали воздух, поддерживая в домне заданную температуру. Часы шли, но пришелец, вчерашним днем уже наученный, хоть и беспокоился, да виду не показывал, лишь важно расхаживая туда-сюда. Уже и утреню отбил колокол, и обедню отслужили, и вечерню отстояли, а чугун все не шел. Уже и Ждан, умаявшись да наоравшись до потери голоса, ушел в дом, уже и князья подошли да встали напротив пасти домны, напряженно вслушиваясь да вглядываясь в полыхающее жерло.