Тайны Морлескина
Шрифт:
– Я не знаю, кто перепутал, но Коста отнёс моей сестре двадцать тысяч евро!
– Ну? – недоумённо пожал плечами Ольгер. – И что не так? Всё, как вы и просили.
– Я рублей просила!
– Оу… – только и смог сказать Ольгер.
Он поёрзал на стуле, задумчиво постучал кончиками пальцев по столешнице, а потом почесал нос и усмехнулся:
– Будем считать, что вашей сестре нежданно привалило счастье.
– Ей-то да, привалило. Но я не знаю, как я смогу вернуть вам такие деньги! Особенно, если не буду на вас работать.
– А вы не будете?
– Нет.
– Послушайте, Аля, – перебил он меня, помолчал пару секунд и сказал спокойно. – Не вижу никаких причин волноваться. Вы ничего мне не должны.
– Как это?!
– Посчитайте сами. Впрочем, я допускаю, что сложные вычисления – не ваш конёк, поэтому давайте на пальцах, – Ольгер взял смартфон и запустил калькулятор. – Смотрите на экран. Я положил вам жалование в пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч умножаем на… сколько там нынче… кажется, семьдесят? Нет? Ну, допустим, семьдесят… Получается три с половиной миллиона. Место предполагает круглосуточную работу без выходных, так что делим на тридцать календарных дней… В сутки примерно сто шестнадцать тысяч. Вот сейчас вы уже двенадцать часов на меня отработали, то есть половину суток. Вам причитается пятьдесят восемь тысяч. Из них вы попросили двадцать в качестве аванса. Так вы уже их отработали, я не понимаю вашей паники.
– А я не понимаю, что вы тут мне насчитали… – пробормотала я, чуть не плача.
– Ещё раз, – холодно, но терпеливо повторил Ольгер. – Вы взяли у меня аванс в двадцать тысяч рублей, получая жалование в пятьдесят тысяч евро в месяц…
– Как евро?!
– Так евро, – раздражённо бросил Ольгер. – Я думал, вы поняли, что жалование в евро.
– А я думала, вы поняли, что долг в рублях.
– Вот теперь понял, – кивнул Ольгер. – Так поймите и вы, что вы ничего мне не должны.
– Но вы же отдали моей сестре кучу денег!
– Это не ваша проблема, – покачал головой Ольгер. – Вы не виноваты, что я вас не понял. Вы должны мне ровно столько, сколько просили, а не столько, сколько я по недоразумению отдал.
– Ленка не могла промотать всё за одну ночь. Я поговорю с ней и всё вам верну.
– Нет необходимости, – отрезал Ольгер.
– Как так можно? Вы что, любые деньги на вес отмеряете, что ли?!
Ольгер тяжело вздохнул и взмахнул рукой:
– Всё, вопрос закрыт, и больше я к нему не возвращаюсь. Двигаемся дальше. Почему вы так рвётесь уйти? Вас кто-то обидел?
– Нет, никто не обижал.
– Кто-нибудь из домашних расстроил или напугал вас какими-то… предостережениями?
Я отрицательно помотала головой:
– Нет, ничего такого. Просто я подумала и поняла, что…
Ольгер, заметно погрустневший, терпеливо слушал, когда я, наконец, придумаю, что сказать.
Собираясь на этот разговор, я готова была высказать ему в лицо всё, что думаю о нём и его котике, но сейчас, после того, как мне от широкой души простили три с половиной миллиона рублей, да ещё аргументированно доказали, что моей вины в недоразумении нет, грубить
– Мне не нравится то, что я вижу и слышу. Это всё очень странно, и я уверена, что здесь всё не то, чем кажется. И я не хочу больше здесь находиться, потому что следующие недоразумения, которые могут случиться, точно обойдутся мне дороже, чем этот проклятый аванс…
– Довольно!
Ольгер резко встал.
– Я вижу, как вы пытаетесь отделаться от меня, не солгав и не обидев. Выберите что-то одно, так будет легче. Но мой вам совет: не лгите. Мало того, что ложь вам довольно трудно даётся, так она ещё и обойдётся дороже всех прочих недоразумений…
– А вам?!
Он замолчал в недоумении.
– Вам-то ложь как-нибудь аукается? – уточнила я. – Вы же солгали мне, Ольгер!
– Когда это? – его взгляд стал совсем суровым.
– Вы обманули меня вчера.
– Не было такого! – в его глазах опять заблестел лёд.
– Вы не сказали мне, кто такой на самом деле ваш котик!
– И кто же? – холодно уточнил Ольгер.
– Я не знаю! А вы – знаете, но ничего мне не сказали!
Не спуская с меня глаз, Ольгер задумчиво потёр подбородок.
– Что случилось вчера? – спросил он тоном, не предполагавшим никаких отмазок.
Как же легко и приятно говорить правду. Потом, конечно, возможны серьёзные неприятности, но это же потом.
– Дайра был такой милый, так славно мурчал, что я поцеловала его…
Ольгер чуть заметно вздрогнул. И я закончила так укоризненно, как только смогла:
– Вы могли бы предупредить меня заранее, что делать этого нельзя!
– Так вот в чём дело, – Ольгер медленно вдохнул-выдохнул. – А я-то никак не мог понять, что же вас так напугало…
Он резко дёрнул свой стул, развернул его и подсел ко мне вплотную.
– Алиша, я прошу у вас прощения, это моя вина. Без сомнения. Я неверно прочёл вас.
– Вы о чём?!
Ольгер вздохнул:
– Вчера, когда я увидел вас, я правильно понял причину вашего подавленного состояния, но сделал неверное заключение о частных обстоятельствах. Было очевидно, что вы глубоко и отчаянно обижены на своего мужчину. Я понял, что вы только что порвали с вашим бойфрендом, но подумал, что именно от него вы и ушли с вещами… Короче говоря, я решил, что в вашем случае не требуется никаких предупреждений, потому что ваш поцелуй ничем Дайре не грозит.
– Ну, замечательно… – только и смогла я пролепетать. – Когда к вам придёт следующая соискательница из агентства, лучше сразу с порога спросите справку от гинеколога! И не придётся ничего истолковывать! Толкователь из вас какой-то неважнецкий!
Ольгер криво улыбнулся:
– Порой, увы, я ошибаюсь. Это случается редко, но, если уж случается, то бывает всегда очень некстати.
Он осторожно коснулся моего плеча:
– Вы даже представить себе не можете, как мне стыдно.
– А вы не можете себе представить, как мне страшно! – я дёрнула плечом и сбросила его ладонь. – Тогда было… Сейчас уже, конечно, всё прошло. Почти.