Тайны Морлескина

Шитова Наталия

Я выползла из постели, осмотрела на всякий случай каждый угол комнаты и ванной, проверила, всё ли в порядке за оконной занавеской, убедилась, что замок на входной двери заперт, и только тогда сняла пижаму и оделась.

Решение уйти отсюда, как можно скорее, становилось всё отчётливее, и, если бы не материальный вопрос, я бы не мешкала. А пока мне даже слегка дурно становилось от того, сколько я теперь должна вместо двухмесячной просрочки своей доли за квартиру.

Причин разорвать наш с Ольгером трудовой договор у меня было несколько. Первая – та,

что Ольгер меня обманул, не сказав и половины правды о том, что меня ждёт. Вторая причина – Дайра. О нет, этот, кажется, не врал, но зато вчерашний шок после обнимашек с котиком встряхнул меня так, что повторять не хотелось.

Я снова запихала в чемодан и утрамбовала там все свои тряпки, убрала телефон в сумочку, причесалась перед зеркалом, забрала с собой чашку и блюдце и, сосчитав до десяти, вышла в коридор.

Идти пришлось на запах кофе, а за поворотом коридора прибавился ещё и звуковой ориентир – звяканье столовых приборов.

Сейчас, ясным утром, когда почти все двери в коридор были распахнуты, мне стала понятна странная планировка этой квартиры. В боковых коридорчиках, похоже, были входы в отдельные помещения. А вдоль главного коридора шли два ряда комнат: проходные помещения без окон и «барские палаты» вдоль фасада, соединённые между собой.

На пути мне попалась раскрытая дверь в небольшую светлую комнату, в которой вместо мебели было множество разнообразных кошачьих лазалок, лесенок и когтеточек. А между окон на полу стоял большой лоток размером с целое корыто. В нём, загнув хвост крючком, невозмутимо восседал Дайра. Он даже не взглянул в мою сторону, а я поспешила поскорее пробежать мимо.

Вся троица завтракала в огромной студии, объединяющей кухню и столовую. Посередине был накрыт круглый стол, стояли какие-то тарелочки, вазочки и блестящие баранчики. На столе оставались нетронутые тарелка, приборы и стаканы, значит, меня здесь поджидали.

Ольгер на этот раз был одет во что-то куда более похожее на домашнюю одежду. Халат – не халат, но нечто вроде того. Он неторопливо жевал, лениво ковыряясь в еде вилкой и одновременно читая что-то в лежащем сбоку гаджете. Коста выкладывал на своей тарелке замысловатую мозаику из сыра, помидоров и травы. Брилле стояла у плиты и пыталась нацедить в свою чашку остатки кофе из огромной турки.

– Доброе утро! – поздоровалась я.

Они ответили мне хором, правда, ни один не поднял глаз. Видимо, давали понять, что мои привилегии новичка в полночь закончились, и теперь тут все равны: все вежливы, но стулья подавать никто не будет.

Я понесла чашку с блюдцем в мойку и, проходя мимо Брилле, заметила:

– Спасибо, булочки были невероятные! Ничего вкуснее не ела. Ты просто гениальная кулинарка!

– На здоровье, – усмехнулась Брилле. – Только я тут ни при чём, с чего ты взяла?

– Я думала, ты их испекла. Разве нет?

– Нет, с этим не ко мне, пожалуйста, – Брилле махнула указательным пальцем в сторону стола. – Это туда!

Ничего я не поняла, но происхождение булочек в этот момент не занимало меня настолько,

чтобы забыть о вчерашнем происшествии.

Я подошла к столу.

– Ольгер, мне надо с вами поговорить.

Он с видимым усилием оторвался от своего чтения и обратил на меня васильковый взгляд.

– Не стоит так спешить, – ответил он и повёл рукой. – Будем последовательны. Сначала поешьте, разговоры потом.

Он снова уткнулся в экран своего огромного смартфона.

– Извините, Ольгер, но… Это будет не очень-то честно, если я тут наемся за ваш счёт прежде, чем сообщу, что я отказываюсь от места и ухожу.

– Не вижу в этом ничего нечестного, – заявил Ольгер, даже не подняв головы. – Особенно, если вспомнить, что вы вчера пропустили ужин.

– Но…

Ольгер взглянул на меня. В его глазах появился лёд:

– Сядьте и ешьте, – отрезал он. – И оставьте меня в покое на полчаса.

Я пододвинула к нетронутой тарелке свободный стул, села и, чтобы не выглядеть совсем уж упёртой идиоткой, налила себе в стакан апельсинового сока из графина.

Ольгер по-прежнему на меня не смотрел. Смирившись с тем, что разговор состоится не раньше, чем Ольгер посчитает нужным, я со вздохом посмотрела по сторонам и взяла с блюда большой кусок ароматного пористого хлеба.

Коста покосился на меня и, видя, что я замешкалась в раздумьях, чуть подался ко мне и коротко ткнул пальцем:

– Вот это намажь. Такого нигде больше не попробуешь!

– Даже в морлескине? – не удержалась я.

– Даже там, – довольно подтвердил Коста. – Откуда им взять, раз я здесь?

– А-а-а… – я попыталась проявить одновременно способность к логическому мышлению и сдержанность в эмоциях. – А не ты ли, часом, те булочки испёк?

– Ага, – кивнул он.

Я больше ничего не сказала, но лысый Коста в моём взгляде узрел что-то для себя лестное и смущённо потупился.

Я, наконец, решила наплевать на все приличия и своё двусмысленное положение и хватанула ножом из ближайшей ко мне креманки того, на что указал Коста. На нож зацепилось сразу граммов двести густого мясного паштета.

Пока я всё это ела и краснела от одной мысли, как глупо выгляжу, Брилле и Коста обменялись парой фраз и как-то незаметно из столовой исчезли. Похоже, сегодня им не хотелось мыть посуду. Как только мы с Ольгером остались вдвоём, он сразу же отложил вилку и выпрямился.

– Вам никогда не говорили, что не стоит перебивать начальству аппетит с утра пораньше? – недовольно пробормотал он.

– Мне важно было поговорить…

– Это я понял. Но мало что может случиться такого, чтобы нельзя было спокойно дождаться удобного момента, – строго сказал Ольгер.

– Извините.

Ольгер уныло скривился, но его взгляд снова стал равнодушно-нейтральным:

– Теперь я вас слушаю. Успокойтесь и объясните, что такого произошло за ночь, что теперь вы сама не своя.

– Во-первых, аванс, который вы дали мне, чтобы погасить долг…

Ольгер гневно сдвинул брови:

– Коста что-то перепутал?