Тайны московской принцессы
Шрифт:
– Снова в сад? – хорошенько задрапировавшись, осведомился Егор.
– Нет, пока ко мне в комнату.
– Может, все-таки Белку дождемся?
Но Зоя по-прежнему не разделяла его опасений.
– Да успокойся. Вот вернемся сейчас ко мне, сам увидишь: сидит Белка у себя в клетке и орехи щелкает.
– Мимо нас она не пробегала, – отчетливо помнил мальчик.
– У нее свои пути.
Но когда они добрались до Зоиной комнаты, выяснилось, что Белки там нет. Клетка была пуста.
Глава IX
Зоя на всякий случай
Егор, поглядев на ее расстроенное лицо, принялся ее утешать. Он говорил, но сам не верил своим словам. Сердце подсказывало: с Белкой случилась беда.
– Надо было, как ты советовал, подождать ее, – сказала Зоя.
– Где? – заспорил Егор. – В лаборатории у нас оставался единственный шанс выйти. Стоять в коридоре еще рискованнее. Наткнулись бы на кого-нибудь случайно. Теперь хоть мы на свободе. Значит, у нас есть возможность пойти Белке на выручку.
Зоя немного приободрилась:
– Ты, конечно же, прав, но… Понимаешь, я привыкла, что, наоборот, Белка мне помогает справиться со всеми проблемами. Она последние годы мой единственный верный друг. С тех пор как папа с мамой…
Поняв, что она сейчас совсем скиснет, Егор не дал ей продолжить:
– А няня?
– Няня тоже, – кивнула она. – Только мы с ней видимся реже. И еще – она совсем старенькая. А Белка со мной постоянно рядом. Как я теперь без нее?
Зоины глаза наполнились слезами.
– Да погоди ты реветь!
– Ты просто ничего не знаешь, – с отчаянием продолжала она. – Если Белка им попалась, ей не жить. Все дядино окружение ненавидит ее. Они не понимают, почему она такая, и боятся. А доктор говорит, что у нее блохи. Врет! Нагло врет! Я ее мою специальным шампунем!
Она закрыла лицо ладонями. «Ну, началось! – неловко топтался возле дивана Егор. – Болото! Сплошное болото». Ему самому и зверька было жалко, и девчонку, только не нюни бы ей сейчас распускать, а сконцентрироваться на плане спасения.
По груди у него побежал Лягушонок. Как же он мог про него забыть? Вот молодец, вовремя о себе напомнил. И он нарочито бодро спросил:
– Хочешь, интересное покажу?
Зоя пожала плечами. Егор, запустив руку под майку, осторожно отлепил от себя крохотное существо.
– Гляди!
Он разжал кулак. Розовый Лягушонок с важностью восседал на его ладони. Девочка отшатнулась.
– Зачем ты его взял?
– Да ты посмотри, какой симпатичный, – сказал мальчик. – Или лягушек боишься?
– Совсем не лягушек, а творений Амадеуса, – с прежним отвращением проговорила она.
Лягушонок испуганно съежился, переводя затравленный взгляд с нее на Егора.
– Ну, это уж точно не его творение, – уверенно возразил тот. – Без моего щедрого вклада в виде твоей конфетки дождя из лягушек не получилось бы.
– Нет, он опасный, опасный, его немедленно
– Не собираюсь я его выкидывать, – решительно произнес Егор. – В нем ничего нет опасного. Никому его не отдам. Он мой. У тебя Белка, а у меня Лягушонок.
– Белки нет, – глухо напомнила Зоя.
«Сейчас опять заревет, – спешно устраивая Лягушонка за пазухой, Егор ломал голову в поисках нового отвлекающего маневра. – Хотя что тут искать? Письмо. Вот уж две пользы в одном флаконе. И она хоть на время забудется, и я разберусь, в чем тут фишка».
– Расскажи про конверт Амадеуса.
Сквозь слезы в ее глазах проступило недоумение.
– Сама обещала ведь объяснить, каким образом Амадеус получил конверт ниоткуда, но прямо в руки.
– Каким образом, не знаю, а откуда конверт, догадываюсь. – И она начала рассказывать.
Ей всегда разрешали играть в кабинете отца. Карлу нравилось, когда она была рядом. Он работал, устроившись за широким столом, а дочка на ковре возле камина, в котором уютно потрескивали дрова, играла в куклы. Однажды, когда она искала на полу закатившуюся куда-то пуговицу, над ее головой громко звякнуло. Звук был неожиданный, непривычный, поэтому испугал ее. Она задрала голову. С потолка медленно падал черный прямоугольник. Кружась, он приземлился в руки отцу. Тот нахмурился и, сорвав три печати оранжевого сургуча, извлек из конверта письмо, которое тотчас начал читать. Лицо его было напряжено и мрачно. Мгновение спустя конверт и его содержимое отправились в пламя камина, а Карл начал нервно расхаживать по кабинету.
Зоя заметила, что красивые оранжевые кружочки остались на столе, и подошла их взять. Отец всегда отдавал ей печати и марки от писем. Однако на сей раз, стоило ей протянуть руку, он строго сказал:
– Нельзя.
Она не послушалась и схватила оранжевые кругляшки. Отец безжалостно отобрал их и зашвырнул в камин. Зоя расплакалась.
– Нечего плакать. Раз я сказал нельзя, ты должна слушаться.
Но Зоя не успокаивалась. Отец вызвал няню. Та увела ее в детскую.
Поступок отца ее совершенно потряс. До этого случая у них ни разу не возникало ссор. Он и голос-то на нее редко когда повышал, а уж чтобы выгнать из кабинета… Главное, она ведь не сделала ничего плохого. Кружочки были ему все равно не нужны, он выбросил их. И она решила, что папа ее почему-то больше не любит.
За обедом она напряженно вслушивалась в разговор родителей. Сперва они обсуждали предстоящий тем вечером прием каких-то высокопоставленных гостей из Океании – совсем для Зои неинтересная тема: на официальные мероприятия ее еще не пускали. И вот наконец последовал главный для нее вопрос:
– Карл, что вы сегодня с дочкой не поделили?
Зоя внутренне сжалась. Сейчас папа скажет, что больше не любит ее, но он лишь тихо ответил маме:
– Оранжевые печати.
– Совет Девяти? Тебя вызвали? – в голосе мамы послышалось напряжение.