Тайны наследников Северного Графства

Реброва Алёна Дмитриевна

— Ты садись рядом, разговор долгий получится, судя по всему, — предложил Арланд, указывая на место рядом с нами.

Ежевика кивнула и села рядом, начала рассказывать.

— Началось все с того, что я как-то раз случайно подслушала разговор рыбаков. Мне стало так любопытно, что я даже выплыла к берегу и спряталась в кустах, чтобы лучше слышать. Они говорили о… об этих… о лошадях, вот! Я о таких диковинных животных никогда раньше не слышала, и людей так близко никогда не видела. Мне всегда говорили, что им лучше не показываться, потому что они не любят нас и тут же, как увидят, убивают. Но те рыбаки показались мне достаточно безобидными,

потому я решилась подплыть к ним поближе. Я ими заинтересовалась, мне стало так любопытно, что я потом только и думала, что о людях и о лошадях! Через несколько дней я не выдержала, и вылезла на берег, чтобы пойти в деревню и посмотреть, кто же такие эти люди на самом деле. Когда я туда пришла, там начался ужасный переполох! Меня тут же обмотали какими-то тряпками, стали спрашивать, кто я, откуда, как сюда попала… Вокруг меня прыгали любопытные улыбающиеся дети, разные непонятные мне животные, а люди оказались очень добрыми! Они накормили меня своей необычной едой, которая была гораздо вкуснее нашей, а потом пришел Нольг, что-то всем сказал, и повел меня в лес к той бабушке Агапе, чтобы она посмотрела, здорова ли я. У бабушки мне так понравилось, что я решила там и остаться! У людей гораздо лучше, чем у нас, интереснее… Вот уже год я живу в лесу и к реке почти не хожу…

— Да надолго ли тебя хватит!? Ты русалка, а не человек, без воды не сможешь все равно, рано или поздно вернешься к нам! Только вот никто тебя уже обратно не пустит, тебя прогонят и оставят засыхать от тоски на суше! — зло сказала закованная в цепи.

— Я знаю! — упрямо ответила Ежевика. — Потому я и ходила к матери Нольга! — она повернулась к нам. — Если человеческий мужчина полюбит меня и возьмет в жены, я тоже стану человеком. Закон такой есть у русалок…

— Да кому ты там у людей нужна? — недовольно спросила русалка. — У них и без тебя девок хватает!

— …Но Эргея меня выгнала, назвав оборванкой, — продолжила Ежевика, не обратив внимание на слова соплеменницы. — А мне так хотелось жить, как обычная человеческая женщина! С мужем, с детьми, с животными, с… этими… лошадьми. Если я еще хоть несколько месяцев пробуду русалкой, то просто засохну без реки. Мне уже становится плохо от солнца и от сухости… Я пить начала в несколько раз больше… Нольг был моей единственной надеждой. Теперь понимаете? — в отчаянии она посмотрела на нас с Арландом.

— Молодец! А ты не подумала о том, что ему, может, не хочется жениться на нечисти? — спрашиваю. — Ты вообще о нем подумала?

— Как не подумать? Я подумала… Он так часто к нам в лес ходит, все время приносит что-нибудь старушке, а мне иногда даже платки цветные из города привозит. Мы с ним часто в лес ходим, разговариваем… Ему хорошо со мной, а мне с ним. Все правильно выходит…

— Это все неважно, — прервал нас Арланд. — Если ты не снимешь проклятие с Хоги, я самолично тебя зарежу и приготовлю, как рыбу, — пообещал он Ежевике.

— Она еще и проклятие навела? Вот дура! — зашипела пойманная русалка.

— А ты сейчас расскажешь, как его можно снять, — серьезно сказал инквизитор, дергая за поводок из серебряной цепи. — А если не расскажешь… ничего хорошего не жди, — многозначительно посмотрел на свой кинжал.

— А, может, не надо? — попросила Ежевика. — Она же не виновата…

— Вот именно! — крикнула русалка, заерзав на траве.

— Мне важно спасти человека, — напомнил инквизитор, смирив обоих суровым взглядом. — Если вы обе мне не поможете, я зарежу вас одну за другой, и, уж поверьте,

моя рука не дрогнет. Вы, нечисть, не должны лезть в дела людей, уже за это я, как человек, имею право убить вас! Из-за тебя, — посмотрел на Ежевику, — чуть не умер ребенок. А из-за тебя, — повернулся к русалке, — могут умереть и твоя соплеменница, и мальчик, которого она по дури обрекла на ужасную смерть, и ты сама. Так что выбирай, рыбка, или ты говоришь, и все остаются живы, или ты молчишь и отправляешься к своим водяным прабабкам!

— Добровольная кровь, — буркнула русалка. — Она должна порезать руку и облить кровью того, кого прокляла. Но если заставить это сделать, то ничего не получится, все должно быть сделано по желанию.

— Все так просто!? — поражаюсь. — И что, сложно было сразу сказать? А ты, неужели не знала такого пустяка? — с укоризной смотрю на Ежевику.

— Нейя гораздо старше меня, ей открыты многие тайны, — тихо сказала она.

— Вот именно! Я тебе не втородневная утопленница какая-нибудь, и потому знаю, что к людям лучше не соваться!

— Ты точно не врешь? — Арланд с подозрением посмотрел на Нейю.

— А зачем мне врать? Чтобы тебе досадить? — она окинула его презрительным взглядом. — Больно надо! Пускай уж эта дура добьется своего и к русалкам больше не суется. Ступай отсюда и чтоб глаза мои тебя не видели!… - крикнула она Ежевике. — Все, отпустите меня в воду. Мне здесь душно.

— Ступай, — неожиданно разрешил Арланд и снял с нее серебряный поводок.

Русалка с разбегу нырнула в речку, а когда показалась на поверхности, ее ноги уже превратились в хвост. В розовый кожаный хвост, похожий на кокон. Не самое приятное зрелище.

6. Конец сказки

— Может, не надо? Она меня ни за что не простит! И Нольг, если узнает… Нет, отпусти, я никуда не пойду! Лучше умереть, чем смотреть им в глаза!

Ежевика вырывалась из моих рук, как могла. Мне приходилось чуть ли не силком тащить ее к семье Валлена. Арланд вместо того, чтобы помочь, шел поодаль, уйдя в какие-то свои мысли. До него было не докричаться.

— Ну посмотри на это с другой стороны, — предлагаю Ежевике. — В худшем случае у тебя будет чистая совесть и целых несколько месяцев на поиски жениха, а в лучшем ты уже сегодня станешь человеком! Все лучше, чем если ты никуда не пойдешь и будешь чахнуть потихоньку от мук совести и от нехватки воды, ведь правда?

— Ах, бедный маленький Хога… Но я не могу к ним идти! Ведь придется все рассказать! Отпусти меня, пожалуйста! — взмолилась девушка, вновь попытавшись вырваться.

Встав передо мной и преградив путь, она сложила руки в умоляющем жесте. Из ее глаз уже и слезы потекли.

— Пожалуйста! Если все узнают, что я нечисть…

— То что? — выгибаю бровь, останавливаясь, но не отпуская Ежевику.

— Меня убьют!

— Ты, кажется, готова была умереть, для того, чтобы Хогу вылечить.

— Если бы нужно было умереть, но не видеть при этом разочарованного Нольга, я непременно сделала бы это! Но так… Я не могу!… Это хуже смерти!…

— Ну-ну-ну, — притягиваю к себе и обнимаю разрыдавшуюся девицу. — Не плач, а то я тоже заплачу, — говорю, гладя ее по голове. — Представляешь, что будет с моей репутацией, если я начну плакать?…

— Бэйр? В чем дело? — спросил подошедший Арланд. Голос у него был серьезнее обычного.

— Ей стыдно им показываться, — объясняю. — Бедняга, кажется, сильно ценит доверие своего друга и боится потерять его больше смерти.