Тайны обучения
Шрифт:
Поэтому, когда через два дня после похорон позвонил господин Ито и предложил мне поехать в загородный дом на выходные к одному своему знакомому, я, не раздумывая, согласилась. Инстинктивно я понимала, что нужно срочно сменить обстановку и особенно окружение. Господин Ито заехал за мной вечером в пятницу. Я долго спорила со Степаном, он настойчиво убеждал остаться дома, говорил, что с похорон прошло всего ничего и негоже ехать развлекаться. Я услышала доносящийся с улицы гудок автомобиля, затравленно глянула на негодующего Степана, подхватила дорожную сумку и выскочила из квартиры.
Господин Ито ждал меня у раскрытой
– Садись, Таня, – поторопил меня господин Ито. – А то такие пробки в пятницу вечером!
Я быстро забралась на заднее сиденье, он устроился рядом.
– Я взял для тебя сямисэн, – сказал он, когда мы поехали. – Привезли, наконец, вчера из Токио. Только ты его настрой перед выступлением.
– Да, конечно, – ответила я и улыбнулась.
– Ты очень побледнела, – заботливо заметил он. – Хорошо, что согласилась составить мне компанию. Свежий воздух тебе сейчас полезен. К тому же просили именно тебя.
– Да? И кто, Ито-сан? – спросила я, разворачиваясь к нему.
– Да ты его должна помнить! В первое твое выступление у меня в квартире присутствовал работник министерства Павел Николаевич. Это мы к нему сейчас едем.
– Ах да! – сказала я и улыбнулась, припоминая холеное лицо и слегка высокомерный вид министерского работника.
Дача Павла Николаевича оказалась роскошным трехэтажным особняком, прячущимся за высоченным сплошным забором. Мы благополучно миновали охрану и подъехали к внушительному входу. Двери в этот дворец были настолько высокими и помпезными, что напомнили мне вход в католический собор. Господин Ито подал мне руку, и мы вошли внутрь. Водитель нес наши сумки. Но хозяин нас не встретил. Маленькая юркая женщина, что-то типа экономки, проводила нас в комнаты на втором этаже. Господин Ито зашел вслед за мной. Он протянул мне футляр с сямисэном и сказал:
– Вот и инструмент. Ты переоденься, я потом за тобой зайду.
– А где хозяин? – удивленно спросила я.
Господин Ито хитро заулыбался и потрепал меня по щеке.
– Ласточка моя, – ласково сказал он, – зачем же показывать твое милое личико без грима? Я не хочу нанести урон твоей репутации ни перед кем. Я договорился, чтобы на нашем пути никто не встретился.
Я изумленно глянула на его довольное лицо и вдруг поняла, что ему доставляет удовольствие развитие этой интриги, что его самолюбию льстит, что возле него находится таинственная прекрасная гейша, о которой никто ничего не знает. А я-то недоумевала, какой ему смысл рекламировать меня и вывозить на вечеринки. Он ведь, в отличие от хозяек чайных домов, не получал с клиентов за это деньги. Оказывается, я стала для него элементом имиджа. А для делового человека очень важно лишний раз привлечь к себе внимание состоятельных людей. Господин Ито и сам был далеко не бедный, но с моей помощью он намного легче сходился с нужными людьми.
Когда мы через час спустились в огромную гостиную на первом этаже, в ней было полно гостей. Я мелкими шажочками, опираясь на руку господина Ито, подошла к Павлу Николаевичу и, быстро глянув на него подведенными глазами, тут же
– Аямэ, милая! – обрадованно произнес Павел Николаевич, бросаясь ко мне. – Как я рад тебя вновь увидеть!
Он отстранил господина Ито, но тот только улыбнулся, легко выпуская мою руку, и вывел меня на середину гостиной. Потом церемонно представил своим гостям. Некоторых я уже знала по предыдущим приемам, на которых бывала с господином Ито. Мужчины, как всегда, сразу сгруппировались вокруг меня, а женщины, наоборот, отошли подальше. Затем все шло по плану. Я лавировала между гостями, всем улыбалась, поддерживала беседу, пела, играла на сямисэне. Время летело незаметно. Поздно ночью многие уехали. А ко мне в комнату пришел господин Ито, и до утра мы «умащивали птичку в гнезде». Проснулись все поздно. Господин Ито спустился к обеду, а я осталась в своей комнате. Не хотелось вновь наносить грим.
Ближе к вечеру гости стали разъезжаться. Я уже собрала вещи в сумку, и тут вошел господин Ито.
– Вот что, Таня… – начал он странным тоном и внимательно вгляделся в мое лицо.
Я села в кресло и приготовилась слушать.
– Я сейчас уеду, – продолжил он, – но ты останешься. Это личная просьба Павла Николаевича.
«Вот, значит, как!» – подумала я, и отчего-то стало неприятно.
Уж очень это попахивало сутенерством. Видимо, эти тревожные мысли отразились на моем лице, потому что господин Ито вдруг быстро заходил по комнате и взволнованно заговорил:
– Только не подумай, что кто-то к чему-то тебя принуждает. Пообщаешься с Павлом Николаевичем, он очень хочет провести с тобою время наедине. А там все только по твоему желанию. Ты совершенно свободна и вольна в своем выборе мужчин, как самая настоящая гейша. Я так и сказал Павлу Николаевичу. Его шофер отвезет тебя обратно, когда пожелаешь.
Я сидела, опустив глаза. Его слова меня успокоили. И я решила принять предложение.
Около восьми вечера в мою комнату постучали. Я была уже загримирована и одета.
– Вас просят спуститься, – сказали мне из-за двери.
Я встала, еще раз посмотрела на себя в большое зеркало ванной и, немного волнуясь, отправилась в гостиную. Когда я с трудом спустилась по лестнице на неудобных деревянных гэта, то с удивлением обнаружила, что гостиная изменилась до неузнаваемости. Несколько позолоченных канделябров с зажженными красными свечами стояли по углам прямо на полу. Мебель была убрана. На ковре возле камина возвышалось кресло с узкой заостренной спинкой в виде резной деревянной короны с позолоченными зубцами. По бокам стояли огромные вазы из синего стекла, расписанные золотыми цветами. В них белели букеты крупных лилий, источающие сильный сладкий аромат. Возле кресла на полу сидел Павел Николаевич, одетый во все черное. Я остановилась в недоумении, не зная, что бы все это значило.