Тайны подводного Каспия
Шрифт:
Новрузов рассмеялся.
– Какой же я колдун? Я обычный человек.
– Обычный? Но люди о вас совсем иного мнения. Я много слышала о вас. Молва о Нуреддине-колдуне дошла и до нас.
– Ничего себе!
– присвистнув, воскликнул Джафар.
– Когда я был ученым, мои труды были не столь популярны, а стоило мне показать какое-нибудь "чудо", как я стал известен на всю страну.
– Вы были ученым?
– изумилась та.
– Надеюсь, и сейчас являюсь им, - горько усмехнулся археолог.
– И чем же вы занимаетесь?
– Копаю землю в поисках истории.
– Как это?
– не поняла его Арзу-Хатун.
– Очень просто.
Новрузов демонстративно рукой вырыл небольшую яму.
– Вот так.
– И до каких пор вы это делаете?
– Пока что-нибудь не найду.
– И много нашли?
– Да, несколько городов и селений и множество предметов обихода.
–
– Для того, чтобы записать и предоставить свои находки другим людям.
– Писать? Вы умеете писать? Вы же...
– Разбойник и убийца? Вы это имели в виду?
Девушка боязливо кивнула.
– Так знайте, красавица, что в своей недолгой жизни я никого не предал в руки смерти, - он умолк, потом со смешком добавил: - Я даже курицу и то ни разу не зарезал.
– Но вы ведь главарь... лидер шайки головорезов.
– Лишь формально, но это длинная история, и, может, когда-нибудь я расскажу ее. А теперь, пожалуй, нам пора в дорогу.
Они собрались и двинулись дальше. Остановились на ночлег в хижине пастуха и с первой зарей отправились в путь. К полудню, снова разбив шатер, путники уселись отдохнуть. Куфи как всегда предался сну, а девушка, воспользовавшись удобным случаем, решила возобновить разговор с Джафаром. Зачем вам знать о перипетиях моей жизни?
– Да так, просто интересно.
– А знаете ли вы, скольких людей погубил простой интерес?
– речь его на этот раз была грубее, чем прежде, и все для того, чтобы отбить желание у Арзу-Хатун к дальнейшей беседе. Но девушка решила не отступать и узнать все об этом человеке.
– Знаю, - ответила она на его вопрос.
– Но стольких же и злой рок погубил, и много также девичьих душ сгубили строгие и беспросветные в своей безысходности палаты, заточение в гаремах знатнейших людей. Я знаю жизнь с ее изъянами, с клокочущим страданием и злом. И, несмотря на все невзгоды, я сердце свое сберегла, окружила его добром. Ведь именно оно мне помешало убить вас в ночь пленения.
– Что? Вы хотели убить меня?
– Да, - бесстрашно ответила Арзу-Хатун, - и сделала бы это, если бы не голос совести - грозного чудовища, которое лишает доблести людей.
– Ну что ж, я благодарен, хотя бы вашей совести, что ныне я живой.
– А вы поведаете мне историю свою, хотя бы в благодарность.... моей совести.
– Робкое дополнение рассмешило собеседника.
– Ну ладно, слушайте, если жизнь других людей вам интересна. Отвечу я на ваш вопрос, тот, что вы в прошлый раз задали мне. Да, я умею писать, читать и говорить на многих языках, и это, собственно говоря, и спасло мою жизнь.
– Спасло? От кого? Когда?
– От расправы разбойников.
Девушка изумленно взглянула на него.
– Около года тому назад, когда я с другом и покровителем моим держал путь в Вавилон, на нас напала банда грабителей. Они перебили всех людей в том караване, и товарищ мой погиб у меня на глазах. Но по воле судьбы я после долгих телесных истязаний остался жив. Предстал пред Гиреадом, главарем разбойников, и если бы не он, влачил бы жизнь свою рабом. Но тот, узнав о моей способности писать, назначил меня своим дибиром, велел мне следовать везде и всюду за ним и записывать его жестокие деяния, для грядущих поколений. Так я провел год в служении головорезу. Но порой справедливою бывает смерть, и в мир иной она забрала душу атамана. Умирая, Гиреад отдал мне бразды правления своими сообщниками-головорезами. И то дело с вашим караваном было первым в моей жизни. Но и тогда не поднял я меча и не погубил жизни человека. Всем управлял помощник Гиреада, Нодар. Он же остался с ними за главного и сейчас. Я же, воспользовавшись случаем, ушел оттуда, чтобы никогда больше не возвращаться к ним.
– Как ушел? А что же с выкупом будете делать?
– Ничего. Я и не собирался брать его. Все это было лишь предлогом, чтобы спасти мне вас и себя.
Девушка была глубоко поражена услышанным... Долго просидела она в задумчивом молчании.
– Так, значит, цель вашей поездки в Кабалу только это?
– Не только. Я узнал, что Атропат собирался навестить албанского царя. А мне непременно нужно встретиться с ним, чтобы спросить о местонахождении одного человека, который поможет спасти моих друзей и вернет нас домой.
– Я не понимаю, почему же вы сами не можете сделать этого?
– А это уже другая история, но, боюсь, рассказать ее вам я не могу. Это тайна.... страшная тайна, которую не должен знать ни один человек, - облек он свое перемещение во времени в жуткую таинственность.
Новрузов таким способом хотел отбить у девушки желание добиваться
– Прошу вас, не настаивайте. Не могу я вам раскрыть из моей тайны ровным счетом ничего. И опасность она представляет не для меня, а для человека, узнавшего ее. Поэтому давайте сменим тему разговора, поговорим о чем-нибудь другом.
– Ну, хорошо, - пожав плечами, удрученно ответила та.
– Тогда скажите, есть у вас дети?
– Нет.
– Женаты вы?
– Нет, я не женат.
– И даже нет любимой женщины? Есть, та, что жизнь мне даровала.
– Нет, я не о вашей матери, я о другом. Зачем вам это? Зачем вам в душу людям лезть для собственного развлечения? Простите, опять простой мой интерес тому виной, - невинно посмотрев на него, промолвила она.
Новрузов, помолчав немного, дал ответ.
– Когда-то была, но устав ждать меня, ушла к другому.
– Какая жестокость!
– Нет, я понимаю ее и не виню за это. Возможно, она сделала правильный выбор, не выбрав меня. Я предан науке, связан со своей работой узами покрепче, чем брачные. В этом смысл моей жизни, а любовь... любовь, она вспыхнет, она и потухнет. А жажда познаний никогда не угасает.
– Мне жаль вас, если вы действительно так думаете.
– Это почему же?
– Настало время удивляться Джафару.
– Как можно так думать и говорить о самом прекрасном чувстве, которое человек может испытать за всю свою жизнь. Это вершина, пик, царь и владыка всех прочих чувств. Не каждому в этой жизни суждено познать ее, и непомерно глуп тот, кто ради знаний и или чего-то другого согласен волею своей отречься от любви. Вот знания вы получите - и что же? Как получили, так и забудете их скоро. А чувства, испытанные в жизни раз, не смогут даже годы стереть из памяти человека. Это вам только кажется, что любовь способна потухнуть, так ведь и пламя священное может погаснуть, если за ним неусыпно не будет следить служитель огня. Так же и любовь нам, людям, надо разжигать чистейшими поступками и словами, чтобы не дать ей погаснуть.
Арзу-Хатун умолкла, дав право высказаться и собеседнику, но тот молчал, не смея нарушить тишину. Так просидев в безмолвии несколько минут, он поднялся на ноги и велел своим спутникам собираться.
Г л а в а 33
АТРОПАТ
Я сын твой, и в краю родном - бессмертен,
Я хлеба твоего куском - бессмертен;
Я луговым твоим цветком - бессмертен,
В напевах ветра твоего мой голос есть.
Не надо благ мне отеческих твоих,
Не воздавай мне почестей твоих,
Даров, богатств не хочется твоих
В клочке земли твоей все это есть.
"Азербайджану". Джабир Новруз
Остановившись на ночлег в ближайшем селении, путники к полудню следующего дня добрались до пункта назначения.
Чухур-Кабала, как называли этот город местные жители, являлась одной из крупных и сильных крепостей-городов на территории Верхней Мидии. Здесь находилась резиденция албанского царя, провозглашенного правителем над двадцатью шестью союзными племенами, которые жили более чем в 29 городах и селениях. Самые крупные из них после столицы были: Телеба, за устьем Соаны (Терека), Гелда - за устьем Герра (Аксая), Албана - за устьем Каса (Сулака) и Гетара - вблизи устья Куруша (Куры). Во внутренних областях находились: Тагода, Бакрия, Сануя, Деглана, Нига, Мосега, Самунида, Иобула, Иуна, Эмболей, Адиабла, Аблана, Мамехия, Хадаха, Алам, священные земли Абсурана и другие. И управитель всех этих городов пребывал в Кабале.
Именно в эту столицу сильной Албании, не склоняющейся даже перед персидским игом, и прибыли путники после трехнедельного странствия. Новрузов решил расстаться со своими спутниками, не доезжая до дома родителя прекрасной Арзу-Хатун.
– Здесь я вас оставлю. Отныне вы в безопасности, и нам пора проститься.
– Как проститься? А как же выкуп?
– изумился Куфи.
– Я передумал. Не буду брать с вас денег за доставку, подаренную жизнь и свободу.
– Но как же...
– Прощай, цветок пустыни знойной, та, что милей цветов прекраснейшего сада. Прощай, Арзу-Хатун, надеюсь, пути наши больше никогда не сойдутся.
– И я желаю вам всего доброго, кудесник Нуреддин. И также уповаю, что встречи нашей больше никогда не будет.
– Кто-кто? Кудесник Нуреддин?
– сделав зверские глаза, вскричал евнух и отпрянул от седока соседней лошади.
– Вы и вправду произнесли эти слова, милейшая госпожа? Кудесник он? Колдун? Йату и карапан? Тот самый Нуреддин? Ответьте же мне, о госпожа! Что же вы молчите?