Тайны русских волхвов. Чудеса и загадки языческой Руси

Асов Александр Игоревич

Вот это да!.. Это совсем не похоже на то, что мне довелось видеть в других издательствах и журналах. Повсюду было одно и то же: скучные офисы, женщины, занятые разговорами о домашних делах, или евреи, размышляющие о том, не пора ли паковать чемоданы (в начале 90-х им стало легко эмигрировать). Ну, не было этим людям никакого дела до авторов со стихами о Древней Руси.

А тут… Дым коромыслом: праздник, чей-то день рождения. В зале на первом этаже накрыт стол, тосты, песни под гитару…

Слышу: «А вот и автор!» Такое впечатление, что здесь только меня и ждали все эти

годы.

Какие-то шуточки, я что-то в тему отвечаю. Тоже говорю тост, рассказываю смешной случай из жизни… Ну, из старой, геленджикской… Про то, как встречался в Сочи с Аллой Пугачевой.

Столичные артисты туда летом все приезжают, ну а мы их встречали на яхтах (я в Геленджике некоторое время работал в яхт-клубе). Много было разных смешных глупостей. Потом я взял гитару…

Один из сотрудников редакции, – это был ведущий колонки эзотерических анекдотов Виталий Ахрамович, – взял мой листок и пригласил меня на следующий день зайти (пришел-то я вообще после рабочего дня).

На следующий день он завел меня в кабинет главного редактора журнала Владимира Федоровича Правоторова (его я вижу впервые). Виталий дает ему мой еще более мятый, чем вчера, листок… Владимир Федорович пробегает глазами, задает мне вопросы…

Я отвечаю: да, заканчивал то-то, аспирантура там-то, со смешной гордостью заявляю: «а вот у меня есть напечатанный рассказ»… Волнуюсь: возьмут ли заметку, слишком она неприглядно выглядит. Меня же будто и не слушают… И зачем я здесь? Заметки обсуждают у главного?.. Странно…

И вдруг я слышу в ответ: «А вы не хотите у нас поработать… на полставки?» – «Да, конечно!» – отвечаю я немедленно, не задумавшись ни на секунду.

Только за дверями я вдруг понимаю всю абсурдность ситуации. С годами (а проработал я потом в редакции девять лет) понимание этого у меня только усугубилось. Такого на моей памяти никогда не было. Сотни людей приходили, обивали порог нашей редакции. Приносили отнюдь не мятые листочки (в таком виде материалы даже и не рассматриваются, нужно по крайней мере на машинке напечатать).

Никому и никогда на пороге не предлагали работу. Один раз я даже попытался посодействовать одному талантливому парню, Антону Платову, с нашей кафедры на физфаке. Он потом написал несколько замечательных научно-популярных книг по нашей теме. Но даже это не сложилось.

Почему это сделал главный редактор? Потом я заметил, что время от времени он делал казалось бы абсолютно нелогичные ходы, будто прислушиваясь к внутреннему голосу. Никто этого не мог объяснить, но зачастую это и срабатывало…

Ведь тогда он за год-два сделал из атеистического журнала со стотысячным тиражом – журнал религоведческий, у которого тираж стал миллионным.

Не знаю, как это он себе объяснял, понимал ли вообще он, – бывший партаппаратчик, – что у него был особый, время от времени срабатывающий дар предвидения…

Однако не подумайте, что так, будто по волшебству, решились все проблемы. Отнюдь нет.

Да, я стал работать в журнале с миллионом подписчиков. Делал под разными псевдонимами порой до половины журнала. Да, тогда в издательстве «Знание» (журнал выходил в этом же издательстве) мне удалось напечатать первую книжку о Всемирном потопе и Черноморской Атлантиде тиражом три

миллиона. Еще работала советская система распространения. И я стал получать за свое перо первые гонорары. Сначала работал на полставки, а потом и на ставку.

Но сама система тогда была во всем советская. Сейчас при таких тиражах я был бы миллионером, но тогда этого не хватало даже на то, чтобы купить приличную обувь. Меня по-прежнему подкармливали родители, да аспирантская стипендия.

И вот кончилась аспирантура, а вместе с нею право жить в общежитии, а заодно и временная прописка в Москве. Зам. главного, которая занималась этими вопросами, заметила: без прописки работать в Москве нельзя. Но главный настоял: пусть работает дальше, сейчас никому до этого нет дела.

Мне посоветовали снять жилье где-нибудь под Москвой… Под Москвой? Ну, я знал частные дома, где снимали, и дешево, койку абитуриенты по направлению Академии наук, пока не становились аспирантами… Поехал вновь туда… Это полтора часа от журнала…

Старик Б.А. Рыбаков «нас заметил» [2]

В те же годы я познакомился с академиком, прославленным археологом, Б.А. Рыбаковым – в прошлом главою советской исторической науки. Бывал у него дома, брал интервью для журнала, советовался по разным вопросам нашей древней традиции. Он тогда мою раннюю статью об узелковом письме (вышедшую в апрельском выпуске журнала «Наука и религия» за 1992 г.) назвал «заявкой на докторскую диссертацию».

2

И точно так же, как Державин молодого Пушкина, «в гроб сходя, благословил…»

Эту же статью наш корреспондент Александр Романов отвез в Санкт-Петербург на рецензию известному слависту, также моему кумиру тогда, академику Д.С. Лихачеву. И тот, перелистав ее, также ответил – наговорил текст на диктофон.

Это фото моего брата Андрея, сделанное в нашем доме в Сокольском, иллюстрировало статью в журнале об «узелковом письме»

Эта пленка затем появилась у меня. Включаю диктофон и слышу… ругательства, вперемежку с научными терминами. Корреспондент А. Романов мне пояснил, что, когда не на публику, Дмитрий Сергеевич выражается именно так. У него есть и исследование по мату.

Специалист! Видимо, со времен Соловков (в которых он, как потом мне объяснил академик Ю.К. Бегунов, вообще-то не сидел, а работал)…

Вот и еще один кумир для меня пал… Все в мире не так, как кажется… Мир наполнен фантомами, все вывернуто наизнанку… Потом отзыв Лихачева мы напечатали, вырезав, конечно, грубые выражения.

Для меня же, как и для всех, работал созданный им телевизионный образ… Да, это важно. И теперь я понимаю: никто не оценивает то, что ты делаешь (или не делаешь) в науке. Это понимают, и то не всегда, единицы. Помнят и ценят лишь то, как ты выглядишь на публике. Хороший ли ты актер…