ТАЙНЫ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И БУДУЩЕЕ РОССИИ
Шрифт:
Внутри лагеря не было даже уборных. Люди должны были выжидать заполнение очередного десятка нуждающихся и с выходными караульными отправлялись за проволоку. На обед также водили под усиленным конвоем. Допросы производились почти беспрерывно, т. е. круглые сутки и днем и ночью.
Люди исчезали пачками. Узнавали об этом только после того, как мелкие хищники —• лагерное начальство — приходило в помещение, чтобы забрать оставшиеся вещи того или иного из заключенных.
Администрация без всякой церемонии, чуть что угрожала: — За неточное выполнение приказа — немедленно «отправлять на родину»,
Вывели на мост для передачи советским часовым. Они видели уже самодовольные лица советского караула, с нетерпением поджидавших «гитлеровских приспешников». Английский часовой подталкивал их, принуждая идти вперед… Все трое отказались. Тогда присутствовавший при этом английский офицер сделал знак рукой, чтобы советский караул выслал навстречу за ними людей. Третий их товарищ — доктор — быстро выхватил перочинный нож: и вскрыл себе вену. Потрясенный офицер англичанин бросился к нему, зажал рану и на руках отнес к своей машине. Как выяснилось потом, он доставил его в Грац, в английский госпиталь.
Рассказывавший старик взволнованно остановился перевести Дух.
— У меня не было ножа, я обернулся к английскому сержанту, заменившему офицера и знаком предложил ему стрелять в меня. Англичанин опустил голову. В это время раздался крик торопившихся к нам советских солдат. — «Бей эту сволочь по загривку!» В ответ на эти слова сержант что-то крикнул своему часовому, схватил нас под руки и повел назад к английским машинам. Втолкнув нас в одну из них, он влез и сам и приказал шоферу трогаться.
Сидим на корточках и плачем. Утирал слезы платком и наш спаситель сержант. Так вернулись снова в английскую комендатуру. Нас напоили ромом, надавали всякой всячины, отправили в свой госпиталь, а затем перевезли сюда.
Дня через два к нам в барак прибыла английская комиссия. Из всей группы только я один владел иностранными языками.
Пришлось быть переводчиком. Долго затем беседовал со мной английский журналист («Журналист»??? Вопросительные знаки Проф. Стол). Я уже не скрывал своего русского происхождения. Он мне обещал немедленно известить моих родных и записал их адрес, а капитан предложил мне остаться в комендатуре в качестве вольнослужащего-переводчика.
В этой должности много раз приходилось сопровождать мне английских офицеров и вести переговоры с чинами Красной Армии.
Мой начальник — английский капитан — был большой поклонник Красной Армии и вообще России. Очень часто он спорил со мной на тему о советской действительности и никак не хотел согласиться, что русский солдат, что русский народ — одно, а советская власть — совершенно иное… друг друга ненавидящие и друг друга презирающие.
Прошло некоторое время. Я уже освоился со своей должностью переводчика. Как-то заходит ко мне в комнату мой капитан и смущенно говорит:
— Сейчас на соседний пункт прибыло около ста советских солдат с оружием и под командой нескольких своих офицеров. Сдали оружие, сняли
Я молчал.
— Да… — англичанин замялся и задумчиво добавил: — Кажется там действительно что-то творится необыкновенное и непонятное … Вы представляете себе, что этими перебежчиками командовал русский капитан, который первым во главе своей роты вошел в Берлин. О нем в свое время отмечали в приказах. Он — Герой Советского Союза … Это какой-то кошмар!..
Я опустил голову. Обида за мою родину не позволяла мне торжествовать по поводу того, что иностранный офицер разочаровывается в русском народе, а не в советской власти, ибо не в состоянии думать раздельно, как мы, русские эмигранты, т. е. находиться в вечном конфликте между чувством любви к России и ненавистью к власти, позорящей и растлевающей русскую душу.
Международный Институт по изучению коммунистических методов в Нью-Йорке выпустил очень интересную брошюру под названием «Советская репатриационная кампания». Автор брошюры Юрий Растворов, бывший подполковник совразведки, невозвращенец с 1954 г.
(Эти «Растворовы» - «невозвращенцы», «бывшие полковники советской разведки всегда были евреями, ибо в органах, и особенно в разведке никогда не было неевреев, не хазаров. И первый пример хазар – тот же Иосиф Броз Тито – он же Иосиф Вальтер Вейс; да хотя бы тот же Иосиф Виссарионович Джугашвили; или те же, кому повезло гораздо меньше, Розенблюм/Рейли, Борис Савинков-Ропишин, Яков Блюмкин, генералы Вальтер Кривицкий, Рихард Зорге, полковник Абель, генерал Павел Судоплатов (Что чётко следует из двухтомника с семейными фотографиями сына Павла Судоплатова Андрея Судоплатова «Тайная жизнь Генерала Судоплатова «ОЛМА-Пресс» Москва. 1998. Павел Судоплатов, кстати, очень похож на Леонида Ильича Брежнева в молодости); да и, собственно, видимо, почти все «бойцы невидимого фронта». Об этом сейчас много информации пишется. Разведка, провокации, профессиональная дипломатия – это чисто внутриеврейская интернациональная борьба – «Чубы же трещат», - естественно, у гоев. Прим. Стол.)
Брошюра Растворова очень ценная, и хотелось бы добрых три четверти ее процитировать в конце этой книги, но за недостатком места цитируем только 13 пунктов для сведения тех, кто вернется в Советский Союз или его сателлиты:
1. Объявление амнистии — это советская уловка для заманивания вас в ловушку.
2. Коммунистическая власть уже давно заклеймила вас как преступника, подлежащего наказанию за то, что вы покинули «родину».
3. Вас ожидает тщательный допрос в органах КГБ.
4. Органы КГБ имеют подробные сведения о всей вашей деятельности в эмиграции.
5. Вас заставят посылать продиктованные вам «письма» заграницу для заманивания в ловушку других.
6. Вы будете под постоянным надзором органов КГБ.
7. Вас, гражданина вашей «родины», ожидает жизнь, лишенная элементарных человеческих прав.
8. Вас ожидает конфискация всего вашего личного имущества.
9. Вы будете лишены права выбирать себе работу по вкусу и место этой работы.
10. Вы будете лишены права выбирать себе место жительства.
11. Вы будете вести нищенскую жизнь, полную лишений.