Тайны советской кухни
Шрифт:
Бедная моя мама-антисоветчица: в минуты откровенности она признается, что до сих пор представляет себе идеальную любовь как прогулку по прекрасным садам павильона «Грузия». Но сильнее всего ее воображение будоражила еда. Она утверждает, что, закрыв глаза, слышит мускусный аромат анжуйских дынь из павильона «Узбекистан» и хруст красных казахских яблок, которые порой были размером с те дыни — спасибо дедушке Мичурину, чудо-селекционеру, чьим девизом было: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача».
Мама словно открыла целый мир, существовавший помимо вселенной парадов, ревущих
«Доешь бульон. Возьми еще котлету». Материнские наставления звучали теперь заманчиво и ласково. Они нашептывали маме о другом, гораздо более интимном счастье, чем коллективистские идеалы товарища Сталина. А когда за столом был Наум, жить становилось особенно весело. Тогда Лиза, махнув рукой, лезла в висевшую за окном коробку (холодильник эпохи сталинизма) за завернутыми в плотную бумагу продуктами из номенклатурного пайка.
На свет появлялась розовая «Докторская» колбаса. Или мамины любимые сосиски. Когда их откусываешь, они брызжут в рот соленым соком, а особенно вкусно было есть их со сладким серо-зеленым горошком из банки.
За сосисками Лизе с мамой приходилось тащиться на склад без вывески, который охранял неулыбчивый дядька. Наум, как и многие московские «шишки», был «прикреплен» к такому распределителю. А бабушка-лифтерша — нет. Мама понимала это по невкусному запаху ее жалкого обеда — посыпанных солью крутых яиц, завернутых в «Правду».
Когда приходили гости, Лиза готовила заливную рыбу в сверкающем желе и канапе с рюшечками из майонеза. Гости — мужчины в нарядных флотских мундирах, женщины с ярко накрашенными губами — приносили с собой студеный осенний воздух и конфеты с названиями «Счастливое детство» и «Северный полюс». Важным событием стал подарок — столовый сервиз с розовыми цветами и золотыми каемками, заменивший разрозненные щербатые тарелки и чашки. Сервиз подарил высокопоставленный морской офицер, и он же принес Лизе книгу.
Увесистую «Книгу о вкусной и здоровой пище» в тускло-зеленой обложке. Открыв ее, мама ахнула: внутри были фантастические картинки… Столы, уставленные серебром и хрусталем, тарелки с мясом, украшенные помидорными розочками, коробки шоколадных конфет и вычурные торты, расставленные среди изысканной чайной посуды. Картинки привели маму в тот же восторг, что и сельскохозяйственная выставка. Они вызывали в воображении сказочную скатерть-самобранку, на которой по щелчку появлялась еда. Мама опять вспомнила Нинкину песню. И Лиза, кажется, даже могла сделать эту сказку былью. Она сказала, что в книжке напечатаны рецепты, а сервизы на картинках были точь-в-точь такие, как тот, что им подарили.
Рыба. Соки. Консервы. Однажды мама удивила Лизу, объявив, что может читать слова в книге. И в книге, и на этикетках продуктов часто встречалось диковинное слово: «Ми-ко-ян». Это сорт сосисок? Или, может быть, котлет — не скучных домашних котлеток, а аккуратных, покупных, на которых при жарке образовывалась восхитительная жирная корочка. «Ми-ко-ян», — читала мама про себя, когда Лиза готовила ужин для гостей, тщательно проверяя, соответствует ли накрытый ею стол фотографиям в тускло-зеленой книге. В такие минуты жизнь казалась маме хорошей. Да, совсем хорошей.
Уроженец Армении
За три года до того, как мама пристрастилась к сосискам, сделанным на мясокомбинате имени Микояна, и открыла зеленую поваренную книгу, издание которой он курировал, нарком паковал чемодан, собираясь в отпуск. Он давно обещал свозить в Крым жену Ашхен и пятерых сыновей. Микоян заехал в Кремль попрощаться с начальником — старым товарищем, с которым был на «ты».
— А почему бы тебе не поехать в Америку вместо Крыма? — неожиданно предложил Сталин. — Заодно это будет неплохим отдыхом, но главное — надо изучить опыт США в области пищевой промышленности. А лучшее из того, что ты там увидишь, потом перенести к нам, в Советский Союз!
Оценив настроение вождя, Микоян понял, что предложение серьезное, хоть и возникло экспромтом. Он все-таки возразил:
— Я обещал Ашхен провести отпуск вместе.
Микоян слыл примерным семьянином.
Сталин, должно быть, был в духе:
— Возьми Ашхен с собой.
Кто знает, какова была бы на вкус советская еда, если бы Сталин не разрешил жене наркома поехать с мужем. Если бы вместо этого Микояны отправились загорать на Черном море.
Удивительно, как этому армянину удалось так долго сохранять расположение Сталина — других членов Политбюро «ликвидировали», а их жен отправляли в лагеря. «Для Анастаса новые сорта сыра важнее теории марксизма-ленинизма», — беззлобно шутил Сталин. Возможно, секретом выживания Микояна было бегство в мир сосисок, колбас и сгущенного молока. Сталин, бывший когда-то аскетом в духе старых большевиков, теперь становился настоящим гурманом.
Микоян со своим кулинарным десантом прибыл в Нью-Йорк на лайнере «Нормандия» жарким августовским утром 1936 года. Во время транзитной остановки в Германии над ними смеялись из-за одинаковых новых костюмов «на европейский манер». В течение двух месяцев советская экспедиция проехала по Америке на автомобиле и поездом 20 тысяч километров, от берега до берега. Они посещали фабрики по производству рыбных продуктов, мороженого, замороженных фруктов. Они знакомились с технологиями приготовления майонеза, пива и «взорванных зерен» (так Микоян называл попкорн). Они изучали гофрированный картон и металлические консервные крышки. Молочные фермы Висконсина, скотобойни Чикаго, калифорнийские фруктовые сады… Ашхен был обещан несколько иной отпуск. Они усердно питались в кафетериях самообслуживания. (Микоян отмечал, что эта форма, рожденная в недрах капитализма, лучше всего подходит социализму.) Они изучали принципы выкладки товаров в Macy’s — по этому образцу будут устроены универмаги, которые появятся в Москве к концу десятилетия.