Тайны старой аптеки
Шрифт:
— Но аптека ведь стоит на мосту Каменных Рыб, — уточнил Джеймс.
— Точно-точно, — покивал Лемюэль Лемони. — Видимо, запамятовал. Как поживает дядюшка Людвиг?
Молодой человек помрачнел.
— Из-за этого я и приехал в Габен, кузен. Две недели назад дядюшка Людвиг почил с миром. Я писал об этом в письме.
Лемюэль вздохнул.
— Печально слышать. Он был очень душевным человеком и прекрасным аптекарем. Хоть и имел странные, если не сказать, причудливые привычки. Считал себя вороном и любил сидеть на крыше аптеки в своем кресле. Как он умер?
— Дядюшка упал с крыши, — угрюмо сказал Джеймс. — Его нашли на мосту, у дверей аптеки.
—
Джеймс крепко сжал ручку чемодана и сказал:
— Не далее, как неделю назад ко мне пришел душеприказчик дядюшки. Дядюшка Людвиг оставил мне аптеку в наследство.
— О, мои поздравления! — воскликнул Лемюэль, и его голос разошелся эхом по темному залу. Аптекарь вздрогнул и понизил голос: — Вы рады, что продолжите семейное дело Лемони в Раббероте?
Джеймс замялся.
— Не совсем… м-м-м… я хотел сказать, что все это произошло крайне неожиданно. Я не думал заниматься аптекой. Я навещал дядюшку пару раз в месяц, он порой говорил, что однажды я встану за стойку после него, но я не думал… в общем, я не рассчитывал, что это случится так скоро. Видите ли, я ничего не понимаю в аптекарском деле…
— О, вы всему научитесь, — убежденно сказал Лемюэль. — Вы ведь знаете троюродного дядюшку Леонарда Лемони из Льотомна? Он впервые встал за стойку в пятьдесят лет, а до того занимался тем, что делал чучела из рыб. И что вы думаете? Его аптека процветает — она считается лучшей аптекой семьи Лемони… — Он понуро опустил взгляд на покрытую в некоторых местах разводами и прожженными отметинами от химикалий стойку. — Так что, я уверен, у вас все получится. Аптекарство у Лемони в крови. Я только не понимаю, чем я могу вам помочь, кузен.
Джеймс оживился.
— Я к этому и веду. Мне нужна ваша помощь. Помощь опытного аптекаря из семьи. Я приехал в Габен, чтобы научиться управлять аптекой.
Лемюэль округлил глаза.
— У меня?
— Ну да, — простодушно ответил Джеймс. — Где я лучше научусь всему, как не в самой старой аптеке семьи Лемони!
Лемюэль бросил быстрый испуганный взгляд в потолок.
— Я бы хотел вам помочь, кузен, но… — он запнулся и сцепил кисти, пытаясь унять дрожь в пальцах: — Вы понимаете, сейчас не лучшее время. Я очень занят и… прошу прощения, мне жаль, что вы проделали такой путь напрасно, но я вынужден вам отказать.
Джеймс закусил губу.
— Лемюэль, я в отчаянии… Дядюшка Людвиг скончался так скоропостижно. Это было, как удар колокола в полночь. Мне нужна ваша помощь!
Аптекарь поджал губы и покачал головой.
— Боюсь, я и правда не могу помочь. Я хотел бы, но… сейчас не лучшее время. Я вам сочувствую, Джеймс, но мое решение не изменится. Мне жаль.
Джеймс сокрушенно кивнул.
— Я понимаю. Я догадывался, что уеду ни с чем. Видимо, мне придется принять предложение господина Карпилла из аптеки «Карпилл и сыновья». Они с сыновьями давно хотят прибрать дядюшкину аптеку к рукам. Что ж, видимо, к этому все шло. Господин Карпилл и его сыновья целых полвека в деле, и под их началом «Полезные Яды» не пропадут.
— Что?! — ужаснулся Лемюэль. — Вы хотите продать семейную аптеку конкуренту? Этому Карпиллу?
— И сыновьям. У меня не остается выбора.
— «Полезные Яды» начали принимать посетителей больше ста лет назад!
— Я это знаю, но…
— Еще ни одну аптеку Лемони не удалось заграбастать ни одному конкуренту!
— И сыновьям.
— …прадедушка перевернется в гробу от горя!
— Но что я могу поделать? — взволнованно сказал Джеймс. — Я не хочу продавать «Полезные Яды», но если я просто встану за стойку, аптека разорится за неделю и итог все равно будет тем же…
— Где вы остановились?
— Нигде. Я приехал сюда прямо с вокзала и надеялся, что смогу остаться у вас. Ненадолго! Пока не пройду обучение.
Лемюэль снова глянул в потолок. Он явно боялся того, кто сейчас был на втором этаже. Джеймс видел, что аптекарь искренне ему сопереживает и хочет помочь, и все же что-то не позволяло ему этого сделать.
— Вы не можете здесь остаться, — глухо сказал Лемюэль, и Джеймс поймал себя на мысли, что за него это будто бы произнес кто-то другой.
И все же он не собирался так просто сдаваться. Джеймс решил предпринять еще одну попытку уговорить кузена, и на этот раз нацепил на себя настолько жалобный вид, на какой только был способен. Благо, его внешность к этому располагала.
— Я знаю, что многого прошу, — начал он, — но я никого не знаю в Габене и у меня совсем нет денег — осталось лишь на обратный билет. Мне не нужно много места. Мне было бы достаточно и какого-то чулана. Я мог бы жить на чердаке. Я не буду доставлять хлопот, Лемюэль. И сделаю все, что вы скажете, — только не прогоняйте. Прошу вас. Ради дядюшки Людвига и его «Полезных Ядов». Я бы не приехал, если бы у меня был другой выход.
Лемюэль молчал. На его лице отчетливо проступила внутренняя борьба. И эта внутренняя борьба походила на шахматную партию: сочувствующий Лемюэль приводит аргумент, после чего другой, безжалостный Лемюэль, делает свой ход…
Наконец он покачнулся и, выбравшись из-за стойки, направился к одному из шкафов с лекарствами. Джеймс, ничего не понимая, последовал за ним.
Подойдя к шкафу, Джеймс замер и испуганно задышал. На одной из полок, среди баночек с пилюлями, стоял человеческий череп в странном желтом парике. Череп был очень старым — кость потемнела от времени — а еще он будто бы улыбался…
Аптекарь не мигая смотрел на него.
— Что бы сделал прадедушка?.. — едва слышно произнес Лемюэль. — Он не хотел бы, чтобы… но она… она здесь и…
— Лемюэль?
Аптекарь словно не слышал. Погрузившись в раздумья, он продолжал бубнить:
— Но если соблюдать правила, то ничего страшного не произойдет… А что если она…
— Лемюэль?
Аптекарь повернулся к кузену.
— Аптека Лемони — это не просто лавка по продаже пилюль, — сказал он. — Это история нашей семьи, как… как большой альбом с фотокарточками. Аптека хранит память о тех, кто стоял за стойкой до нас, хранит память об их страхах и чаяниях, в ее стены впитались мысли и воспоминания наших предков. Это вовсе не наследство, а наследие! Это жизни и традиции! Лемони никогда не умирают по-настоящему. И дядюшка Людвиг все еще живет в «Полезных Ядах» — в аптечной стойке, в кассовом аппарате, в весах, в склянках с лекарствами. Нет ничего хуже, чем отдать аптеку чужакам, ведь вместе с аптекой они заполучат нашу историю… нашу память. Будь прадедушка сейчас здесь, он не раздумывал бы ни мгновения. Он точно знал бы, как поступить. И я тоже знаю. Мы не позволим Карпиллу…