Тайны стен
Шрифт:
Я молчу. Она хмурит бронзовые брови.
– Нам может понадобиться твоя помощь в будущем.
– Конечно, я помогу. В любой день! А… – помочь Минерве это уже здорово, но нельзя забывать об отце. – Моя книга?
– Охотник всё расскажет, – отрезает она.
Я бы хотела узнать подробности, но Минерва, кажется, задумалась совсем о другом.
– Тогда я пойду к нему.
Тянусь к велосипеду, но она качает головой.
– Нет, сегодня мы соберём совет. Обсудим стратегию. Отправляйся домой, Охотник будет ждать тебя завтра.
– Может, я…
Сзади
– Иди!
И замирает, гордо глядя вперёд.
Велосипед несёт меня домой. По дороге ломаю голову над словами Минервы: что это за ключи и почему так важно их защитить?
Ответ – или намёк на него – находится в книгах. Я закапываюсь в отделе по истории Города. Переставлю перепутанные покупателями тома по алфавиту, поправляю суперобложки, стираю пыль с книг, которые никого не заинтересовали. Беглый поиск по заголовкам и оглавлениям ничего не даёт. Но когда от строгой истории я устремляюсь к загадочному и легкомысленному мистицизму, кое-что обнаруживается.
Книга называется «Истории о забытом», а в оглавлении есть небольшая глава: «Пять ключей, на которые закрыт Город». Это может быть совпадение, но я уже листаю страницы:
«…легенды о загадочных, обладающих особой силой предметах, есть в каждом городе. Это могут быть статуи, целые здания и даже люди. Но редко где они имеют настолько большую власть, как здесь, и в то же время являются настолько загадочными.
Это ключи.
Ключи всегда были символом власти, способности открыть запертое, достичь того, что недоступно другим. Существует пять ключей, которые, согласно преданиям, открывают не пять дверей, а пять аспектов, связанных с Городом. Известно, минимум один из них способен повернуть вспять реку и разрушить каждое здание, стоящее на пути владелицы.
Откуда они возникли? Неизвестно. Где они сейчас? Увы, ответ не меняется. Это – одна из тайн, скрывающихся на улицах, в реке и среди стен…»
Пролистываю несколько следующих глав, но автор увлёкся рассказами о жертвоприношениях в пирамидах где-то далеко на юге, и больше не возвращался к моему холодному Городу.
Посетители заказывает кофе, ставлю турку на огонь. Два с корицей и перцем, один с гвоздикой. Ещё один с сахаром, и молоком, много молока, кофе получается бледно-коричневым, почти белым. Звенит колокольчик на двери. Щёлкает касса. Сегодня особенный наплыв; голова кружится, так жарко стало на кухне. Открываю окно у стеллажей и решаю ещё раз просмотреть ту книгу про тайны. Но когда я возвращаюсь в отдел мистицизма – её там нет.
Осматриваю соседние полки. Я хорошо запомнила чёрную с голубым тиснением обложку. Я точно держала её в руках минут десять назад!
Но её нет.
Неужели вещи снова начали исчезать? Но я же принимаю таблетки, по часам, как и положено. Я не могу снова проваливаться в эту яму, видеть, чувствовать то, чего
Звенит колокольчик на двери. Стараясь глубоко и медленно дышать, подхожу к кассе. Отец поднимает голову.
– Что-то случилось?
– У нас там была книга… Про забытые истории.
– «Истории о забытом»? Издание 1980 года, мистическое чтиво на ночь, – подхватывает он.
Из груди вырывается вздох. Всё же не галлюцинация.
– Я только что её продал, – продолжает отец.
– Что?!
– Да, вот, девушке, – он оборачивается в сторону двери. – Уже ушла. Блондинка, в чёрном.
Распахиваю дверь. Взгляд цепляет фигуру в чёрном тренче, с рассыпанными по плечам пепельными волосами, но не успеваю окликнуть, она исчезает за углом.
Что ж, это, хотя бы, не мираж, а я прочно стою двумя ногами на земле.
Перед тем как лечь в кровать принимаю две таблетки. Раньше мне часто снились сны, кошмары, которые путались с реальностью. В них я постоянно спешила вверх – по незнакомой улице, по консоли моста, по ломаной, крутой лестнице, чтобы в конце сорваться и не взмыть к облакам, а полететь вниз, вниз, вниз…
Лекарства позволяют спать без сновидений до самого утра.
Моя комната небольшая, зато – под самой крышей. Просыпаюсь, потягиваюсь и подхожу к окну, посмотреть на серое небо, и крыши, и сиротливо голые ветви деревьев. Ноябрь, а снега ещё нет, надо же.
Дёргаю за ручку и поднимаюсь на цыпочки, чтобы поздороваться.
Селена – это наша кариатида. Обычно на зданиях таких несколько, гуляя по улицам, я часто слышу, как они болтают, рассматривая прохожих. Но для нашего дома неизвестный мне архитектор задумал только одну.
Селена наблюдает за луной и улицей. Её волосы украшены мраморным полумесяцем, на губах, когда смотрит кто-то чужой, загадочная улыбка. Каждое утро она заботливо спрашивает:
– Как спалось?
– Спокойно. Как прошла ночь?
– Пара, опьянённая вином и любовью, гуляла подо мной, взявшись за руки, – мечтательно говорит она. – Они трижды обошли дом. Луна освещала их путь…
Чтобы не мёрзнуть на осеннем ветру, кутаюсь в одеяло. Селена продолжает вдохновенно рассказывать о ночной жизни улиц и луны, пока не осекается.
– Как же! Чуть не забыла! Меня просили передать тебе сообщение!
– От Минервы?
– Да. Она хочет, чтобы ты сегодня пришла к безымянному Охотнику.
– Это всё? – спрашиваю, поджимая замёрзшие пальцы на ногах.
– Кажется… Может, они сказали что-то ещё, но я не слушала. Знаешь, внизу как раз появились новые люди, было интересно, о чём они говорят.
В этом вся Селена, как Луна, которая любопытным глазом наблюдает за нами ночью. Всё равно, я улыбаюсь:
– Спасибо!
– Для тебя – что угодно! О, смотри, небесная колесница! – она обращает внимание наверх, а я закрываю окно и растираю замёрзшие пальцы.
За завтраком отец просит съездить в букинистичекий его друга и забрать несколько книг для магазина. В новостях из радио – ничего интересного, никаких разведённых мостов или сгоревших зданий.