Тайны третьей столицы

Шеремет Иннокентий

— Пусть это вас не волнует, —со смешком заверил БАБ, — пока есть деньги и толпа глупа, деньги все и решат. Главное, мы договорились: я даю вам на избирательную компанию, а вы в счет прежних и этих долгов, помимо того, что мы обго­ворили ранее, отдаете мне титановый комбинат? Договорились?

— Мы договоримся только тогда,— сварливо возразил голос Чирнецкого, — когда четко оговорим суммы и сроки платежей. И возврат

моих расписок! Но зато после этого я вам не только ВэСэМПэО, я вам всю область отдам на хрен. Со всей этой сраной оборонкой.

— А вы уверены, что с тамошним директором, как его там? Проблем не будет?

— Тютькин уже тоже старый. А мы скоро начнем компанию против старичья у власти. И по­том, я пошлю туда своих людей, Баксова, например, они умеют поднимать бучу. Приплетем мафию, и Тютькин загремит вслед за Россилем. Нашему быд­лу нравятся молодые и наглые рожи. Но вначале — мои расписки!..»

Убедившись, что запись кончилась, Семеныч пулей, даже забыв свою трость, умчался в туалет. Быков взял ее и повертел:

— Железо. Тяжелая. Местное производство?

— Да куда там, — вздохнул Влад. — У нас ширпотреб делать не любят. Все, что меньше танка, западло считается. Это Китай. Я видел такие в ан­тикварном магазине на Щорса. А в Ленинской про­куратуре даже мода на них. Почти все обзавелись. Даже секретарши...

— Ну, так что? — вернулся хоть и злой, но повеселевший Семеныч. — Выходит, они оба с ним снюхивались? Ну, и кого ж в итоге БАБ подде­рживает?

— Почему? Как?! — поразился Влад. — Да вы что, не поняли?!

— Чего я не понял? — насторожился Семеныч, у которого, вероятно, не только с обонянием, но и со слухом было не все в порядке. — Чего тут пони­мать? Все они гады, все с этим жидом снюхиваются. Ну, от немца я этого никак не ожидал!

— Да нет же! Разве вы не слышали? — горя­чился Влад. — Бирезовский на обоих дисках гово­рит одно и то же. Слово в слово. Разные на дисках только реплики голосами Россиля и Чирнецкого.

— Да? Не может быть! — опять стукнул трос­тью об пол старик. — Включай еще.

Прослушали они записи с дисков еще раз, но суть от этого не изменилась.

Влад не ошибся: голос Бирезовского говорил слово в слово одни и те же реплики, с одной и той же интонацией.

— Ну ладно, пусть по-вашему, — сдался Семе­ныч. — Пусть он болтает одно и то же. Ну и что? Что из этого следует?

— Из этого следует, — задумчиво ответил Влад, видимо, еще не понимая: радоваться ему сенсации или огорчатся зыбкости и неопределен­ности ситуации, — следует, что одна из этих запи­сей настоящая, а другая — фальшивая. И на ней голос одного собеседника заменили нарезанными кусочками фраз другого.

— А разве такое возможно? — удивился Се­меныч.

— Еще как! — подтвердил Влад, — Элект­ронный монтаж позволяет даже буквы в словах менять.

— Ишь, ты. Ну и какая ж из них фальшивая? Кто у нас тут главная сволочь? — спросил Семе­ныч.

—

Вот в этом-то, — вздохнул Влад, — и воп­рос.

Змей на груди

— Вы понимаете, что это вот, — Никрасов показал пальцем на компьютер, — это не просто компромат. Это — приговор! В зависимости от того, какая запись попадает в Кремль, там решат, кого на выборах будет поддерживать партия власти. А это означает, что того и выберут. Ну а какая запись попадет в Кремль — зависит от того, кто ее туда будет передавать. Если, допустим, люди Россиля

— конец Чирнецкому, если же сторонники мэра, то хана губернатору.

— Почему ты так уверен, что нельзя выяснить, какая из них фальшивая? — спросил Быков.

— Во-первых, в наше время это не так важно. В Кремле верят не фактам, а тому, чему хотят или выгодно поверить. А во-вторых, я же слышу: сделано великолепно. К тому же я навел справки об этом Абсенте. Раньше, еще года два назад, он был самым классным в Екабе спецом по всяким компьютерным и звуковым фокусам. И Гремлин не просто так в корифеи выбился, а потому что у этого Вилена Королева, то есть Абсента когда-то учился.

— Тогда в чем проблема? — протянул Владу телефон Быков. — Звони своему шефу и спраши­вай: чего они рассказывают? Если это делал Абсент, и коль Гремлин тоже в этом замешан, они-то знают, какая запись настоящая!

Никрасов почесал затылок и, вздохнув — видимо, его почему-то страшила категоричность правды — набрал номер:

— Алло, Кеша? Слушай! Мы тут такие записи надыбали... — он уже готов был взахлеб все выло­жить, но Быков красноречиво погрозил ему паль­цем и показал на ухо: подслушать же могут, мол!

— В общем, материал забойный. А что там наши гаврики? Как какие? Ну, этот бич и Гремлин!.. Что? Как пропал, куда?!.. И когда он теперь очухается?..

Да, де-ела-аа... Я? Я в... — Быков погрозил уже кулаком. — Да тут, в одном месте. Не знаю, когда буду, тут такое заворачивается, что... Ну, ладно, пока.

Влад вернул телефон и задумался.

— Не томи, сопляк, ветерана труда! — замах­нулся на него Семеныч, и Василий подумал, что старик запросто мог сгонять в туалет отнюдь не из-за простатита. Или, по крайней мере, не только из-за него. Содержимое бачка Василий сегодня еще проверить не успел.

— Дела непонятные, — радостно сообщил Влад. — Во-первых, в мерс, который вез Абсента, врезался грузовик. Да так, что наш микроавтобус раз пять перекувыркнулся! Старик сейчас в реа­нимации. У него переломы и плюс алкогольное отравление. Когда он заговорит, и заговорит ли вообще — непонятно.

— А Гремлин? — напомнил Быков.

— А этот исчез. В одной машине с Абсентом он ехать не пожелал, в сопровождении охранника отправился к Шеремеху на частнике. Полчаса назад этого частника и охранника обнаружили во дворе мэрии без сознания. Что-то им такое вколо­ли, что не скоро очухаются. А Гремлин исчез, как его и не было.